“Явление одно другого страннее, представлялось ему беспрестанно: то видел он Петровича и заказывал ему сделать шинель с какими-то западнями для воров, которые чудились ему беспрестанно под кроватью, и он поминутно призывал хозяйку вытащить у него одного вора даже из под одеяла; то спрашивал, зачем висит перед ним старый капот его, что у него есть новая шинель…”
башмачкин
Из повести Николая Гоголя
“Шинель”:
“Он вступил на площадь не без какой-то невольной боязни, точно сердце его предчувствовало что-то недоброе. Он оглянулся назад и по сторонам: точно море вокруг него. “Нет, лучше не глядеть”, подумал и шел закрыв глаза, и когда открыл их, чтобы узнать, близко ли конец площади, увидел вдруг, что перед ним стоят почти перед носом какие-то люди с усами…”
1.
Пустынная площадь.
Полумрак.
Стоят трое: Акакий
Акакиевич, пред ним два здоровых мужика.
Первый делает шаг вперед, наступает Акакию Акакиевичу на ногу. Акакий Акакиевич охнул. Второй хватает Акакия Акакиевича за воротник, притягивает к себе, дышит прямо в лицо.
П е р в ы й (тихо). А ведь шинель-то моя!
А к а к и й А к а к и е в и ч в ужасе смотрит, оглядывается на огонек будки, хочет закричать.
В т о р о й (приставил к лицу Акакия Акакиевича огромный кулак). Тихо… (Достает топор.)
А к а к и й А к а к и е в и ч (выворачивается из крепких рук, пытается кричать). Ка-ра-у…!
Тяжелый удар кулаком в
спину.
А к а к и й А к а к и е в и ч (освобождает свой рот от чужих рук). По-мо…!!!
Сильный удар в лицо. Акакий Акакиевич падает назад, второй подхватывает его, толкает в спину, Акакий Акакиевич натыкается на кулак первого.
А к а к и й А к а к и е в и ч. Помо…!
Удар. Удар.
Акакий Акакиевич падает на снег, его бьют по лицу и спине. Акакий Акакиевич харкает кровью.
П е р в ы й (второму). Я держу! Сымай!..
А к а к и й А к а к и е в и ч (лицо разбито в кровь). Не надо… Пожалуйста…
Первый поднимает Акакия Акакиевича, второй начинает расстегивать пуговицы шинели.
А к а к и й А к а к и е в и ч. Что вы… Не надо… Не надо…
П е р в ы й (бьет Акакия Акакиевича в живот, держит руки, второму). Кончай копошиться, короче…
В т о р о й. Да щас, погодь!… Петелька… (Срывает шинель с Акакия Акакиевича, толкает его в сугроб, берет шинель под мышку.)
Бьют Акакия Акакиевича ногами; Акакий Акакиевич уже не уворачивается от ударов, лежит без чувств, уткнувшись лицом в черный от крови снег.
П е р в ы й. Бежим!
Убегают в темноту.
А к а к и й А к а к и е в и ч (постепенно приходит в себя; видит себя раздетым, отчаянно кричит, зовёт). Шинель!.. Шинель!.. Шинель!!! (Приподнимается на колено, смотрит по сторонам, тяжело встает, делает два неуверенных шага, и падает без чувств.)
2.
Темная улица.
Два мужика бегут; хрустит
заледеневший снег под ногами.
Первый забегает в темный двор, второй за ним. Остановились, отрывисто дышат, прислушиваются.
Е г о р. Тихо?..
Т и х о н. Да вроде…
Е г о р. Будошник не свистел?
Едут по улице сани.
Послышались голоса.
Мужики быстро идут к серому дому, заходят в открытую холодную парадную, становятся под темной лестницей.
Е г о р. Курнём?
Чиркают в темноте спичкой, две бороды тянутся к огоньку, прикуривают.
Е г о р. Холодно…
Т и х о н. Ухи помёрзли.
Е г о р (смеется). Как мы его, а?!
Т и х о н. Я уж думал, никого не дождёмся…
Е г о р. Без выдержки тут нельзя. Ничего, быстро обучишься. (Пауза.) А шинеля хороша…
Т и х о н. Воротник куний!
Е г о р. Шишак, не иначе коллежский асессор… “Караул” - вопит, - “помоги”! (Смеется.) А ты его за самые жабры… Где драться-то намостился?
Т и х о н. В деревне.
Е г о р (ощупывает шинель, достает ключ). Эх, знать бы где он живёт!.. Можно в гости зайти, попроведать…
Смеются.
Т и х о н. Щас-то куда пристроим шинелю?
Е г о р. К Захарке. Он в нашем деле мужик основной.
Т и х о н. А деньгу?…
Е г о р. Тебе половина…
Скручивают шинель, прячут под телогрейку Тихона.
Е г о р. Идем…
Выходят на морозный воздух, идут со двора через темную арку и оказываются на улице. Мимо проходят редкие пешеходы. Егор и Тихон идут через перекресток, сворачивают на новую улицу. Здесь свет ярче, прохожих больше; мимо то и дело проезжают сани с седоками.
Е г о р. Вона, глядь… Воротник едет бобровый … Такая шинель потянет на триста… А еще есть писец, но такие воротники завсегда с часовыми драгунами ездют. Тут была история лет пять тому… Один ухарь… Тимохой звали… Дак он сдернул шубу с самого генерал-губернатора! Весь город на дыбах, на кажном углу квартальные мялись! А Тимоши дух простыл! Дак на шубины деньги он в Твери каменный дом купил, завел лавку и жену-дворянку! За шинелю эту стока не вырвешь, но всё ж… Чо с деньгами-то сделаешь, Тихан?
Т и х о н. Дров у соседа куплю.
Е г о р. А я справлю Анечке своей кальсоны на лямах… как у барышней.
Идут дальше. Молчат.
Т и х о н. Свернём.
Е г о р. Ага, ближе.
Входят в глухой двор, полумрак. Тихон чуть отстал, идет позади, достает топор.
Т и х о н. Егора…
Е г о р. Чего?..
Т и х о н. Егора!..
Е г о р. Чего??? (Оглядывается.)
Т и
х о н бьет его топором по голове. Хруст.
Раз, еще раз, и еще. Бросает топор в сугроб, идет дальше один. Выходит на
освещенную улицу. Подходит к кабаку. Входит в питейное.
Внутри шум, гулянка,
накурено.
У разливочной стойки Х о з я и н.
Х о з я и н. Чего тебе?
Т и х о н. Захару.
Х о з я и н (кричит). Захарко!
Из шумного дыма появляется
маленький З а х а р с грязным полотенцем на руке.
З а х а р. Чо?
Т и х о н. От Егоры я.
Захар проводит Тихона через шумную толпу, заводит на кухню. Закрывает дверь.
Т и х о н (достает шинель, показывает). Вота.
З а х а р (долго разглядывает шинель, наконец). Тридцать.
Т и х о н. Тридцать рублев?!
З а х а р. Тридцать.
Т и х о н. Грабеж! Она больше сотины стоит!
З а х а р. Если б куница, а так — воротник кошкин. И коленкор такой из модностей вышел… И сам фасон… У меня таких шинелев знаешь тут скока?
Т и х о н. Побойся Богу, материя добрая…
З а х а р. Ну разве материя… Тридцать пять – крайнее слово.
Т и х о н. Грабитель, разбойник… Да эта шинеля сроду не ношена!
З а х а р. Ношена. Мало, конечно, но ношена… Видать, хозяин ее недавно пошил… Вот, и пятнышко крови. (Ковыряет ногтем пятно крови на шинели.)
Т и х о н. Сороковник.
З а х а р. Тридцать пять. И четвертак сверху.
Т и х о н. Рубель.
З а х а р. Не хочешь, иди к городовому. Мож он и за тысячу купит… (Смеется.)
Т и х о н. Аспид проклятый, анафема… Ну да чего там… (Пауза.) Давай!
З а х а р открывает конторку, отсчитывает
деньги, становится спиной.
Т и
х о н с силой бьет Захара по затылку, выгребает из конторки все деньги,
торопится, забывает шинель и свою фуфайку, выбегает из кабака и попадает под
несущуюся лошадь с санями.
Грохот, ржание лошади; тяжелые сани в воздухе перевернулись, и накрыли собой несчастного Тихона.
3.
Дом Сапожника.
Запах гуталина и клея. На
крючках висят сапоги и галоши.
У печи Ж е н а. Заправляет щи
картофелем.
Входит С а п о ж н и к в
тулупе, замотан в шаль, щеки красные от мороза. В руках узел и стеклянная
банка.
С а п о ж н и к. Здорово, Авдотья!
Ж е н а. Дверь-то прижми, застудишь!
С а п о ж н и к (снимает рукавицы, тулуп, разматывает шаль). Морозец-то нончи! Прямо воздух трещит!
Ж е н а. Керосину купил?
С а п о ж н и к. А как же.
Ж е н а. Майор сапоги принял?
С а п о ж н и к. Куда ж он денется…
Ж е н а. Ерипенился?..
С а п о ж н и к. Понятное дело… “Не мои сапоги” – кричит, - “не мои! Эти хлябают, у были меня новые!” А я ему: “Понятное дело, ваше благородие, они были новые лет сто тому, а теперь старые, и хлябают от того, что конечность зимой усыхает”. А он раздался как жаба, и заорёт – “Да как ты смеешь, тюфейка, говорить майору такое?! У меня ничто не усыхает! А чтоб ты не сумневался, выпорю тебя!”
Ж е н а. И чо?..
С а п о ж н и к. И то.
Ж е н а. А деньги?..
С а п о ж н и к. Покочевряжился, но отдал. (Осторожно переливает керосин из банки в кружку). Зашел потом на Литейную к дамскому сапожку, потом в Артель за гвоздями, потом на рынок уже. (Пауза.) Еллюминарию видел, еще нструмент аглицкий… Колбасы окоченели, кишками болтаются. (Заправляет керосинку.) Керосин добрый, без сажи…
Ж е н а. Деньги где? Не мусоль.
С а п о ж н и к. А всё, нету…
Ж е н а. Как???
С а п о ж н и к (вытирает руки, развязывает узел, достает шинель Акакия Акакиевича, довольно). Видала!
Ж е н а. Господи!..
С а п о ж н и к. Шинель.
Ж е н а. Чиновничья! Где ж ты ее взял?
С а п о ж н и к. На рынке. Глянь, новая…
Ж е н а. Все деньги отдал!!! (Заревела.)
С а п о ж н и к. Я чо, полоумный?! У хохла за сорок пять сторговал!..
Ж е н а. Брешишь!
С а п о ж н и к. Чо мне брехать?! Еще брать не хотел, да дешевизна!
Ж е н а. Ага! Полгода бы масло жрал! Дурень! Тебе ж по чину не полагается!
С а п о ж н и к. И чо?..
Ж е н а. А вот поймают тебя в этой шинели, и заарестуют! И вообче, куда ты в ней?..
С а п о ж н и к. На Паску носить, на праздники к деверю… (Разглядывает шинель, не может оторвать глаз.) А-а, хороша… (Гладит шинель, расправляет, повесил на гвоздь.) Материя тверда, гладка… И ворот пушит… И подкладина греет… (Шинели.) Хороша ты, шинель, хороша…
Ж е н а. “Хороша, хороша”… Не срамись! С тряпкой милуешься… (С грохотом ставит котелок на стол.) Ешь, ради Бога!
С а
п о ж н и к с женой садятся за стол, едят.
Слышится, как будто кто-то зовет теплым, мягким голосом: “Башма-а-ачкин, Башма-а-ачкин, Башма-а-чкин”.
Ж е н а (сапожнику). Эй, слышь… Слышь! Да слышь ты!..
С а п о ж н и к (увлечен едой). А?! Чего?..
Ж е н а. Зовет кто-то…
Прислушиваются.
Г о л о с (чуть громче, приветливо). Башмачкин… Башмачкин…
С а п о ж н и к (прислушивается). Говорит… Мужик или баба… Нет, дите будто…
Прислушиваются.
Г о л о с (еще громче, нетерпеливо). Башмачкин!.. Башмачкин!..
Ж е н а. Там!
С а п о ж н и к. Цы-к!
Ходят по комнате, ищут.
Г о л о с (с беспокойством, более настойчиво). Башмачкин.
С а п о ж н
и к и
жена глядят на шинель, висящую на гвозде.
Ш и н е л ь ( с обидой в голосе). Башмачкин, где ты?
Ж е н а (смотрит на шинель, в ужасе перекрестилась). Господи…
С а п о ж н и к. На, погляди! (Внимательно изучает шинель, осторожно заглядывает в рукава, внутри пусто.)
Ш и н е л ь (радостно). Башмачкин?
С а п о ж н и к (испуганно). Сапожник я...
Ш и н е л ь (тревожно). А где он?!
С а п о ж н и к. Кто?
Ш и н е л ь. Башмачкин.
С а п о ж н и к. Не знаем…
Ш и н е л ь (с большим беспокойством). А когда он прибудет?..
С а п о ж н и к. Кто?
Ш и н е л ь. Башмачкин.
Ж е н а (крестится). Матушки мои… Нечиста… Выкинь ее, Дьявола, Христа ради!!!
С а п о ж н и к пытается
снять шинель с гвоздя, не получается, шинель точно приколочена к стене;
сапожник рвёт со всей силой, жена помогает, воротник шинели трещит. Тянут.
Падает керосинка со стола, горящий керосин растекается по полу. Быстро разгорается пожар.
Ночь.
Ш и н е л ь идёт темными дворами. Позади полыхает дом сапожника. Шинель то и дело останавливается, стирает сажу с рукава, поправляет порванный воротник, громко зовет: “Башмачкин! Башмачкин!”. Лают собаки. Вокруг ни души. Шинель бредёт через бескрайнее снежное поле, кричит на все четыре стороны: “Башмачкин! Башмачкин!”. Слов не слышно. Вьюга бьется в ее пустых рукавах, дергает за полы, хватает за воротник. Шинель идет, а поле все не кончается, она устала кричать и идти, села в сугроб, и подняла воротник.
4.
Комната Башмачкина.
Тускло горит свечка.
Акакий Акакиевич лежит на кровати под одеялом, открывает глаза, видит на вешалке старый капот.
Б а ш м а ч к и н. Шинель? Шинель?! (Отбрасывает одеяло, вскакивает, ходит по комнате в нижнем белье, ищет). Шинель!…
Входит Х о з я й к а.
Б а ш м а ч к и н. Отчего тут висит старый капот?! У меня была шинель новая!
Х о з я й к а. Ложитесь… Жар… Вам нельзя…
Б а ш м а ч к и н. Шинель… Где она???
Х о з я й к а. Нету. Ее отобрали третьего дня. (Помогает Башмачкину лечь в кровать). Простудякались вы, жабу надуло. Третий дён в бреду… Я врача позвала.
Б а ш м а ч к и н. Скверное, скверное дело… Я тут лежу, а мою шинель носит новый хозяин, будь он проклят!
Х о з я й к а. Что ж… Везде были, везде просили. Лежать вам остаётся. (Подает кружку воды.) Бог дал, Бог взял…
Б а ш м а ч к и н. Скажите, а случается так, чтоб шинель рассудок заимела??? Чтобы как человек, натурально? Сама бы хозяина стала искать? А?..
Х о з я й к а. Сама?..
Б а ш м а ч к и н. Мне сейчас виденье было или сон какой, уж не знаю...
Х о з я й к а. Спите. (Накрывает одеялом Башмачкина, уходит из комнаты).
Б а ш м а ч к и н (один). А что, если б взаправду… Моя шинель ожила, и сама… сама меня стала искать… Пришла бы, и сказала: “Здравствуй, Башмачкин, это я – шинель твоя. Нашла тебя”. (Закрывает глаза.)
5.
Дом Инженера.
В гостиной накрытый стол,
сидит И н ж е н е р в сюртуке и его П р и я т е л ь – полный мужчина лет 45-ти
(одет хорошо, со вкусом, держит себя свободно, сразу видится, что большой
чиновник).
Пьют вино, смеются.
П р и я т е л ь. А вот тебе еще, Сидор Андреич, одна зарисовка!.. У меня есть помещик… Большой оригинал… Почитает Галилея… Так он ради научного опыта учудил на святого Пантелеймона, женил девку на курёнке, а парня на паросе!..
Смеются.
И н ж и н е р. И что?
П р и я т е л ь. Курёнок и поросенок заговорили по-человечьи! Но вот ерунда: парнишка стал хрюкать, а девка кудахтать…
Смеются.
И н ж и н е р. Эх, Степан Варламыч, горазд ты сочинять! “Курёнок и поросенок”!
П р и я т е л ь. У меня в Губернии и не такое случается! У меня козы лают!
И н ж и н е р. Побойся Бога, Степан Варламыч… Это как?
П р и я т е л ь. У меня Городничий – страсть хитрый. Так я решил поучить его. Подарил на именины подарок. Взяли мои мужики шкуру козы, и обшили этою шкурой цепную собаку. И к городничему – “Вам подарок от Губернатора”. Городничий руку протянул, а козочка лаять начала…
Пьют, смеются.
И н ж и н е р. А тут в Петербурге мухи дохнут от скуки! Департаменты, министерства…
П р и я т е л ь. Пока до чина дойдешь – лопнешь от злобы. Уж лучше как я - быть Губернатором Вятской губернии. (Пауза.) Слушай, я тут в “Пчеле” прочёл — в Фонтанке изловили крокодила…
И н ж и н е р. Газетчики…
П р и я т е л ь. Нет уж, Сидор Андреич, я больше верю в энтого крокодила, чем в твою “промышленность”! Словцо-то какое… Мышь напоминает. (Махнул рукой.) И потом… Мужики-то наши?… Они твою фабрику мигом растащат на брёвна… Народ наш любит неподчинение! Вон, сегодня я обедал у Ивана Абрамыча… Он стал большим генералом, значительным лицом! Таким значительным, что и сказать боязно! (Пауза.) И вот, сидим мы сегодня с Иваном Абрамычем, сидим весело, детские дни поминаем, а в дверь всё порывается какой-то мельчайший чиновник. Сидим мы с Иваном Абрамычем, вино выпили, чай уже допиваем, а чиновник этот не унимается, ждет под дверью и всё тут! Иван Абрамыч говорит: “Ну ладно, проси, черт с ним!” И что ты думаешь, Сидор Андреич? Входит этот чиновник, да и не чиновник, а что-то вовсе несообразное… Вицмундир скверный, роста он, прямо сказать - небольшого, крохотного, почти карлик, или точнее – хлипкий подросток, который зачем-то не вырос. Но и подростком его назвать никак нельзя, потому как на тонкой, куриной шее сидит маленькая голова с совершенно взрослым лицом! Единственно крупное в нем – это уши, но и они заросли старческим пухом, а брови напротив - точно объедены молью. Вокруг глаз мелкие-мелкие оспины, от чего кажется, что глаза эти глядят из глубокой, глубокой пшённой ямы!… И вот он, заикаясь как кролик, требует от Ивана Абрамыча, чтобы тот отыскал его кафтан или шинель или сапоги, уж не помню что… А сам свою вещь задевал куда-то то ли по пьянке, то ли у цыган…уж не помню, как он сказывал... (Пауза.) И это чиновник столичного департамента! А что о мужиках говорить??? Никакого почитания к начальству, никакого порядка! Для них суровость нужна, и крайняя строгость!!! (Смотрит на часы.) Засиделся у вас, Сидор Андреич… Мне еще к Полихронию Кузьмичу… (Встает.) Ну-с, благодарствую.
И н
ж и н е р провожает гостя до дверей.
Входит С у п р у г а инженера.
П р и я т е л ь. Позвольте откланяться, Марья Антонна… (Целует ручку.)
С у п р у г а. Будете в Петербурге, заходите еще…
П р и я т е л ь. Всенепременно! Всенепременно-с!
Появляется хромой С л у г а, подает шапку, хочет снять с вешалки Шинель.
П р и я т е л ь (удивленно). Что ж ты, братец, мне драную кошку даешь?.. Это шинель не моя!
С л у г а спохватился, подает другую шинель с бобровым воротником.
П р и я т е л ь (назидательно). Сидор Андреич… Никакого порядка… Без строгости с этим народом нельзя!… (Уходит.)
И н ж и н е
р дает слуге подзатыльник, тот убегает.
С у п р у г а (вступается за слугу, инженеру). Comment tu peux battre le serviteur?! Cela — le
ton mauvais! Ce — est honteux!*
И н ж и н е р (смотрит на шинель). Чья это шинель?..
С у п р у г а. Успокойся, это шинель принесли твои рабочие. Говорят, ты обронил ее в котельной.
И н ж и н е р. Чушь! Эта шинель не моя! (Разглядывает шинель.)
С у п р у г а. А чья?…
И н ж и н е р. Не знаю… Может это шинель твоего любовника?
С у п р у г а. Какого???
И н ж и н е р. Такого. Думаешь, я ослеп, ничего не замечаю?!
С у п р у г а. Что?!
И н ж и н е р. Ты крутишь роман с этим слугой… Черт хромоногий!
С у п р у г а. Убойся Бога…
И н ж и н е р. Мне Бога бояться нечего!.. А ты — грешница! Ты — потаскуха бесстыжая!
С у п р у г а даёт пощечину И н ж и н е р у, тот бросает в нее фарфоровый чайник. Семейная ссора превращается в шумный скандал. Супруга хватает со стола нож, бьет инженера ножом в горло. Бьет еще и еще.
6.
Дворницкая.
Маленькое окошко на уровне
мостовой, оттого видны только собаки и ноги прохожих.
Д в о р н и к сидит на табурете, зашивает шинель (надорван рукав и воротник, из дыры выглядывает подкладка), рядом сидит А н я – племянница.
Д в о р н и к. Морозы-то вот поддали… Третий дён пурга свищет… Тока снег согребёшь, а он опять подлетает… Лопата его не берёт… К камню всё прилипает…
А н я. А помнишь, дядя Андрон, как у нас в деревне сирень цвела?
Д в о р н и к. Как же…
А н я. А помнишь нашего гармониста Тишу, что в Питер на заработки приехал?..
Д в о р н и к. Помню…
А н я. Дак вот, он второго дня как под сани угодил… На смерть.
Д в о р н и к (вздыхает). Петербурх… Петербурх-г… (Уколол палец иголкой, на секунду шинель выскользнула из рук, дворник потерял иголку, с ужасом думает, что проглотил, но находит в коленях). А ты-то как, Аня, живёшь?..
А н я. Ничего, дядя Андрон…
Д в о р н и к. Как, еще не родила?
А н я. Терплю. Боюсь рожу, хозяева сразу вытурят.
Д в о р н и к. Суровы они у тебя…
А н я. Да уж, не то что твой барин… Мне Ваши превосходительства шинели не дарют!
Д в о р н и к. Шинеля, конечно, небывалая, нечи тут говорить… Но разве что дал бы он добрую? Видишь, воротник надорвался, и тут темное пятнышко… (Шьет.)
А н я. Мож ты продашь ее?
Д в о р н и к (любуется). Не, бляху пришью, и ходить буду.
А н я. А говорят, люди сказывают, что шинели тревожно носить. Содрать могут.
Д в о р н и к. Пусть тока..! (Любуется на шинель.)
А н я. Пойду я, дядька Андрон. (Одевается.) Хозяйских собак еще выгуливать надо.
Д в о р н и к. Пойдем, до ворот провожу… (Бережно положил шинель на кровать, одевает тулуп и валенки).
Оба уходят.
Ш и н е л ь
лежит на кровати. Садится, ощупывает свое плечо, зашитое свежими нитками.
Ш и н е л ь (думает). Башмачкин… (Вспомнила.) Башмачкин!!!
Быстро встает, ходит по
комнате, ищет, тянет пустые рукава, зовёт. Забирается на стол, смотрит в окошко
на проходящие мимо сапоги и валенки, ждёт.
Проходит время, поток пешеходов и вовсе прекратился, шинель печально обмякла, и села. Молчание.
Ш и н е л ь. Башмачкин… (Смотрит на свой правый бок, где осталось пятно крови, встает, снова глядит в окно.)
Входит Д в о р н и к с
метлой, вдруг видит на полу опрокинутый чайник и Шинель, стоящую на столе.
Пауза.
Д в о р н и к. Э-э-й… (Водит в воздухе метлой, пытается замести наваждение.)
Ш и н е л ь
обернулась.
Пауза.
Изучают друг на друга. Ш и н е л ь прыгает со стола, и бежит прочь.
Д в о р н и к. Сто-о-ой!
Улица.
Мчится Ш и н е л ь, бежит
против встречного ветра. Полы шинели задувает назад, плечи — вперед, кажется,
она летит. За нею бежит Д в о р н и к.
Шинель прыгает с Набережной
на замёрзшую Неву.
Дворник за ней.
Шинель бежит впереди.
Позади треск. Дворник
проваливается под лед, и исчезает в черной воде.
Шинель оглядывается – никого.
7.
Комната Башмачкина.
Мерцает огонек свечки, комнатные тени дрожат на потолке.
Б а ш м а ч к и н (очнулся, садится, вытирает пот с лица, тяжело дышит, переводит дух, поднимает голову вверх, смотрит на потолок, удивленно). Как же вышло такое??? Что ж получается?.. Моя шинель… Моя шинель! И одна - одинёшенька в Петербурге! Может ли быть это??? (Закрывает ладонями глаза, сосредоточенно.) Нет, же… Вот она… Движется по Литейной… Она ищет меня! (Встает с кровати, взволнованно ходит по комнате, размышляет, быстро умывает лицо, одевает сапоги, сюртук, снимает с крюка старый капот.) Давай-ка скоренько, братец… (Надевает старый капот, спешит, по лицу льет пот, дышит всё тяжелее.) Так-то… Так-то… (Застёгивает капот на все пуговицы, пальцы не слушаются, лицо багровеет; старый, тяжелый капот точно душит его.) Так-то… Поспешать… Поспешать… (Идет к двери, ногам всё тяжелее, задыхается, не может идти, прислонился к косяку, опускается на пол, расстёгивает пуговицы капота, освобождает ворот, кашляет, тяжело дышит). Отпусти…
Входит Х о з я й к а.
Б а ш м а ч к и н (задыхается). Шинель… Она ищет меня…
Х о з я й к а. Господь с вами… (Помогает Башмачкину встать, перекладывает на кровать.) Куда такому больному? (Помогает снять капот, сюртук.)
Б а ш м а ч к и н. (хозяйке.) Окажите милость… На Литейной… Там шинель…
Х о з я й к
а помогает Башмачкину раздеться, лечь в кровать, накрывает одеялом.
Б а ш м а ч к и н. …Ищет меня…
Х о з я й к а. Скоро дохтор приедет. (Выходит.)
Б а ш м а ч к и н (один). Окажите милость… Помогите ей… (Лицо горит, закрывает глаза, тяжело дышит, видит что-то.) Шинель… Шинель… Вот же… Ищет… (С беспокойством.) Надо спросить, где я живу…
8.
Ш и н е л ь идет, проходит Исаакиевскую площадь, поворачивает к Адмиралтейству, разглядывает редких прохожих, и вдруг… где-то там, далеко, за хлопьями снега ей померещилась знакомая фигура.
Ш и н е л ь (радостно кричит, машет рукавами). Я здесь!… Я здесь!.. Я тут!.. (Бросается следом, в три секунды долетает до конца улицы, сворачивает за угол.)
Никого.
Ш и н е л ь (растерянно смотрит по сторонам, вглядывается в пелену снега, забирается на фонарный столб, кричит во все стороны). Башмачкин!.. Башмачкин!.. (Размахивает руками, озирается. Кричит, пока не подходит Квартальный. )
К в а р т а л ь н ы й. А ну!.. Слазь немедля, разбойня!!! Кому говорю!.. (Хватает шинель за полы, сдирает с фонаря, берет за воротник, тащит. )
9.
Отделение.
К в а р т а
л ь н ы й за столом, на стуле слева сидит Ш и н е л ь.
К в а р т а л ь н ы й. Какого ты роду?!
Ш и н е л ь. А?
К в а р т а л ь н ы й. Какого ты роду?! Мужского?!
Ш и н е л ь
пожимает плечами.
К в а р т а л ь н ы й. Имя?!
Ш и н е л ь. А?
К в а р т а л ь н ы й. Имя?!
Ш и н е л ь.А?..
К в а р т а л ь н ы й. Имя твое!!! (Кулаком по столу). Второй час Ваньку валяешь! (Встает.) Нет, шельма, ты у меня загутаришь, ты у меня запоешь! Ты совершил государственное злодейство! По фонарям ползать нельзя! По фонарям лазют одни политические!..
Ш и н е л ь. А?
К в а р т а л ь н ы й. Знаешь, что такое Сибирь, что такое – морозы?!! Под каторгу пойдешь!
Входит частный П р и с т а в.
П р и с т а в. Квартальный, ты с кем тут?
К в а р т а л ь н ы й. Да вот, нарушитель. Неизвестного роду.
П р и с т а в (оглядывается). Где?
К в а р т а л ь н ы й. Извольте. С фонаря снял.
П р и с т а в (удивленно смотрит). Ты что, братец, спятил??? Тут шинель одна!
К в а р т а л ь н ы й (на шинель). Молчит, не говорит…
П р и с т а в (подходит, разглядывает). Шинель, видать, новая… И подкладина… (Смотрит.) А портной – криворукий, петли торчат…
Ш и н е л ь. А?
Пауза.
П р и с т а в (изумленно, на шинель). Ты что это…вздумала говорить… Первый раз наблюдаю такое. (Пауза.) Ну-ка, вырази еще что-нибудь…
Ш и н е л ь (встает, тянет к приставу рукава). Башмачкин?
П р и с т а в. (Пауза.) Какой еще Башмачкин?..
Ш и н е л ь. Я ищу…
П р и с т а в. Нет, тут какое-то нарушение… Квартальный, ты видал такое, чтоб шинель разумно говорила?
К в а р т а л ь н ы й. Никак нет! Давайте ее заарестуем!
П р и с т а в (думает). Как человека мы ее посадить не можем, а посадим как шинель — приедет инспектор с аказией, увидит и влепит: “Что ж это, братцы, у вас в карцере вместо людей сидят шинели-канальи?” (Пауза.) Нет, братец. Так не пойдёт.
Ш и н е л ь. Башмачкин… Башмачкин…
П р и с т а в. Погоди… (Вспоминает.) Тут же после обедни был какой-то писарь или чиновник… умолял найти свою шинель… Уж не она ли??? (Смотрит на шинель, квартальному). Ну-ка, ее, догляди…
К в а р т а
л ь н ы й ощупывает подклад шинели, выворачивает карманы, находит маленькую,
плотно свернутую бумажку.
К в а р т а л ь н ы й (читает по слогам). “Я, Башмачкин А. А. – жилец госпожи Сапоткиной в Кухонном переулке дом три, обязуюсь возвернуть сапожнику 12 копеек…”
П р и с т а в (квартальному). Вот что, голубчик, окажем радость этому человечку, пусть любит и ценит раденье закона! Сопроводи-ка эту шинель по месту обитания. И прикажи этому… как его… Башмачкину А. А. … Пусть зашьет рот своей шинели!
10.
Комната Башмачкина.
Башмачкин в
кровати, снимает со лба компресс, кладет в рот, жует.
Б а ш м а ч к и н. На всяко лицо есть лицо более крупное... Вот наш чиновник, над ним Секретарь… А над тем еще начальник, он должен всех опекать. И над начальником еще начальник, а над тем - еще и еще. Ведь есть же сам! Высший, кто может просьбу понять… Генерал?.. Нет! Генерал-губернатор! (Берет лист бумаги, перо, садится на кровать, берет чернильницу, макает перо.) Ваше… (Пишет.) Ваше… Высо… Высопре… (Перо сухое, чернила закончились, приставил к глазу чернильницу, смотрит внутрь, вдруг видит). Кто это?!.. Как оно тут?! Квартальный?!.. Квартальный, в самом деле… Как он сюда влез??? (Смотрит, щурится, видит.) Квартальный тащит шинель!!! (Вглядывается в чернильницу, как в калейдоскоп.) А ног у моей шинели нет! Нет рук, нет головы… (Хихикает, стучит пером по чернильнице, громко.) Э-ге-ге! Это шинель моя! (Щурится в чернильницу, громко.) Эй, сюда! Я тут проживаю!.. Квартальный…. Сюда! Сюда! (Всматривается в чернильницу, хихикает, очень доволен.)
11.
К в
а р т а л ь н ы й с шинелью идут темным переулком через дворы, мимо поваленных
досок и ящиков, затем еще вдоль забора. Заблудились. Останавливаются.
К в а р т а л ь н ы й (сверяет адрес с бумажкой). Чёрт разберёт, где тут дом… (Оглядывается, вдруг увидел спешащего в темноте человека). Эй!…
Ч е л о в е к (останавливается, подходит). Вот так встреча… Квартальный… Долго жить будем!
К в а р т а л ь н ы й. Ты кто?
Ч е л о в е к. Не признали?..
К в а р т а л ь н ы й. Егор??? Ты же мертвец.
Е г о р. А хоть бы мертвец. (Пауза.) У меня к вам штрафы имеются… Воротить хочу.
К в а р т а л ь н ы й. Тебя же черти свои прибили!..
Е г о р (достает из под полы нож, бьет квартального, тот замертво падает). Будьте здоровы. (Подходит к шинели, ухмыляется. ) Вот и свиданце… Здорово… (Тянет шинель за полу.)
Шинель вырывается, бежит прочь. За ней мертвец. Мелькают дворы, мосты, и кварталы.
12.
Комната Башмачкина.
Б а ш м а ч к и н (лежит, отчаянно пытается просунуть пальцы внутрь чернильницы, торопится, пальцы застревают в узком горлышке.) Мертвец! Куда закарабкался?! Прочь! Прочь! (Разбивает чернильницу, яростно топчет голыми ногами стекло). Это ты шинель отнял!.. Я признал тебя! Чтоб ты пропал!!! Не тронь!.. Не тронь шинель!!! Слышишь?! (Замер, смотрит на осколки чернильницы, перебирает битое стекло, ищет.) Шинель… Шинель… Шинель… (Заплакал.) Ты где?..
13.
Ш и н е л ь
стоит одна посреди площади. Ночь. Снег. Шинель озирается, кругом незнакомые
дома и особняки. Шинель зовет: “Башмачкин… Башмачкин…”. Вокруг ни души. Шинель
опускает рукава, обессилено садится на мостовую.
14.
Комната Башмачкина.
У кровати Х о з я й к а и Д о к т о р.
Б а ш м а ч к и н (жар, накрыт с головой одеялом). Шинель… Шинель…
Молчание.
Д о к т о р. Делать примочки раз в день. Хотя… Уже ни к чему.
Башмачкин очнулся, смотрит на доктора и хозяйку.
Б а ш м а ч к и н. Доктор?..
Д о к т о р. Да?
Б а ш м а ч к и н. Окажите милость…
Д о к т о р. Что?
Б а ш м а ч к и н. Моя… шинель… Она… Там!
Д о к т о р. Где?.. В чернильнице?..
Б а ш м а ч к и н. Да! Помогите! Она ищет меня… Помогите… Распорядитесь, чтоб ее ко мне привели…
Д о к т о р. Да, разумеется.
Б а ш м а ч к и н. Я очень прошу…
Д о к т о р. Конечно-конечно, голубчик.
Д о к т о р
и Х о з я й к а молча выходят, закрывают за собой дверь.
Д о к т о р. Закажите гроб.
Х о з я й к а. Что у него там, под одеялом???
Д о к т о р (закрывает свой саквояж). Невский проспект. (Закрывает смаквояж.) Это горячка. Видения.
Башмачкин лежит накрытый одеялом.
15.
Пустынный Невский проспект.
Ателье Портного. Снаружи
вывеска “Шинели”; на дверном стекле нарисована фигурка веселого господина,
одетого в широкую французскую шинель.
В дверь долго и настойчиво
колотят.
С лестницы спускается П о р т н о й со свечой, подходит к двери.
П о р т н о й. Что вам угодно?!
Ш и н е л ь. Портной!..
П о р т н о й. Ночь уже! Приходите завтра!
Ш и н е л ь
стучит в дверь.
П о р т н о й. Сломаете дверь!
Ш и н е л ь. Портной…
П о р т н о й. Что за спешка???
Шинель стучит в дверь.
П о р т н о й. Я будочника позову!
Ш и н е л ь. Башмачкин...
П о р т н о й. Кого??? Нету такого!
Ш и н е л ь. Башмачкин…
П о р т н о й. И что?..
Ш и н е л ь (каждое слово даётся с трудом, речь как у глухонемого). Тре-ть-его дня он по-шил шин-ель…
П о р т н о й. Да ты пьян! Пошел прочь!
Ш и н е л ь. Баш-мач-кин…
П о р т н о й. Не помню такого.
Ш и н е л ь. Пос-мот-рите меня.
П о р т н о й (смотрит в замочную скважину). Нет, я не шью таких шинелей!
Ш и н е л ь. А кккккто?!
П о р т н о й. Акромя меня в Петербурге двести портных! И вообще, молодой человек… или девушка, кто вы…
Ш и н е л ь. Я — шшшшинель.
П о р т н о й. Господин, не морочьте мне голову!.. Ступайте домой.
Ш и н е л ь. Я ищу… Башмачччкин.
П о р т н о й. Шинель одна разгуливает по Петербургу, и ищет хозяина?! Вы думаете, я поверю?.. Я 40 лет портным! Убирайтесь! Я вестовых закричу!..
Ш и
н е л ь исчезает.
По лестнице спускается Д о к т о р.
П о р т н о й. Простите, доктор… Вы что, нас уже покидаете? Как моя супруга?
Д о к т о р. Ипохондрия… От этого любая горячка разом скрутит человека. И всё из-за какого-то сдохшего чижика… Случай редчайший, хотя… Только что я был у одного чиновника. У него так же стряслось печальное происшествие — шинель украли. Предмет, конечно, неодушевленный, но всё же… Чиновник настолько предался тоске, что слег в горячке! Еще дня три, и помрет человечек.
П о р т н о й. Шинель??? Какая шинель?
Д о к т о р. Д а обычная. Только-только пошил. Возвращался поздно домой, а лихие люди шинель с него и содрали. (Пауза, уходит.) Позовите священника.
Портной провожает доктора, стоит у открытой двери, смотрит в снежную пелену.
16.
Комната Башмачкина.
Б а ш м а ч к и н (встает с кровати). Снег… Ничего не видать…( Стоит у окна, кутается одеяло, дрожит всем телом, смотрит в окно. Возвращается к кровати, садится, раскачивается из стороны в сторону). Шинель… Шинель… Шинель… (Замер, опускается на кровать, лежит, смотрит в потолок). Кто бы ей подсказал… Чудно… Она ищет меня, а я тут вот… Был бы я Секретарь, жил бы на Прошпекте, уж непременно подкараулил шинель в окошке, махнул бы рукой… А мудрено ей сюда добраться. Сам край. Не каждый будочник знает. Вот если б кто из знакомных людей… Петрович? Петрович! Этот найдёт! Он шинелю рук своих признает. Надо б кого-то послать… И велеть…непременно… чтоб Петрович пристроил свои западни… (Вдруг видит что-то на потолке). Шинель?.. Шинель!.. (Глядит на потолок). Что за напасть… Исчезла… А вот она!.. (Вглядывается.) Анечкин мост??? (Смотрит вверх.) Движется, милая, по прошпекту. Шинель! Шинель! Шинель!.. Сюда! (Пауза.) Отчего же она не слышит?.. (Машет рукой куда-то на потолок, берет сапог, подбрасывает вверх, даёт знаки, сапог повис на гардине). Э-й! Э-й!.. (Трясёт гардину, сапог падает сверху на голову, поднимает сапог, удивленно вертит в руках, заглядывает внутрь голенища, удивленно.) Петрович?.. А он как сюда??? (Смотрит внутрь сапога.) Петрович…Пьяный Петрович идет! (Прикладывает голенище к уху.) Поёт… (смотрит внутрь.) Вот и шинель моя! Вот куда ты уже забралась… (Трясёт сапог, пытается что-то достать, просовывает руку, не получается, опять смотрит в голенище.) Петрович… Шинель… Петрович… Шинель… Ну-с? (Смотрит внутрь голенища.) Идут… А вот поравнялись, зрят друг на дружку… Славная вышла шинель, а, Петрович?!… (Трясёт сапог, отваливается подмётка.) Стой, Петрович!!! Ты куда?! Да стой же, пьяный дурак!.. Это моя шинель! Она ищет меня! Стой!.. Да постой! Куда ты уходишь, пьяный болван?!.. (Смотрит внутрь, рвёт зубами голенище сапога, устал, тяжело дышит, лег на пол, закрыл глаза.)
17.
Ночной Невский проспект.
Ш и н е л ь и Петрович смотрят друг на друга. Пьяный П е т р о в и ч не узнает шинель, принимает за человека. Разбредаются в разные стороны.
Вьюга.
Ш и н е л ь поднимает
воротник, бредет дальше по проспекту.
П е т р о в и ч качается из стороны в сторону, напевает “Эй мороз-мороз, не морозь меня…”, тащится домой.
18.
Комната Башмачкина.
Он лежит; в руках разорванный
сапог, зовёт: “Петрович! Петрович!..”
Входит Х о з я й к а, наклоняется над больным.
Б а ш м а ч к и н. Петрович… Тут был где-то Петрович…
Х о з я й к а . Может он под простынь забрался?.. (Накрывает Башмачкина одеялом. )
19.
Канцелярия запросов и
находок.
Сидит длинная, пестрая
очередь самого разного люда.
В приемной сидит распорядитель – Ч и н о в н и к, очень похожий на сизую утку: большое, надутое тело и маленькая голова. Пьет чай, жует калачи. Перед ним стоит шинель.
Ч и н о в н и к . Я же вам повторяю, мы людей не содержим! У нас здесь предметы. Вот еесли б вы потеряли вещь какую, мы б нашлись как помочь. (Берет новый калач, ест, запивает чаем).
Ш и н е л ь. Башмачкин…
Ч и н о в н и к (рот полон). Да хоть Сапогов.
Ш и н е л ь. Башмачкин…
Ч и н о в н и к. Слушайте, господин, как там вас?..
Ш и н е л ь. Шинель. Я – шинель.
Ч и н о в н и к. Француз? Поди ж ты, сколько вас развелось… (Берет новый калач, разламывает.) Это вам не французская булка… Угощайтесь, смелее, смелее… (Бросает калач шинели, вдруг увидел пустые рукава, поперхнулся, откашливается, быстро подходит ближе, разглядывает). В самошнем деле… Новая… Недавно пошили… Пустая шинель. (Пауза.) Пардон, а как же ты ходишь без хозяина???
Ш и н е л ь
пожимает пустыми плечами.
Ч и н о в н и к (задумчиво). М-да… (Пауза.) И что же ты хочешь?
Ш и н е л ь. Башмачкин...
Ч и н о в н и к. Если б все потерянные шинели и сюртуки рассудок заимели, что тогда? В Петербурге не протолкнёшься! Ты порядок вещей нарушаешь! (Берет новый калач, ест).
Ш и н е л ь. Башмачкин…
Ч и н о в н и к (смотрит книгу, жуёт калач). Башмачкин… (Листает). Башмачкин… А, нашел! Есть! Вот твой Башмачкин! Третьего дня заявленье писал о пропаже. (Глотает.) Вот, и адресок имеется… (Пишет в листок, отдает шинели.) Ступай к нему сей же час. И не теряйся больше! (смотрит в книгу, сверяет). Постой! Как его звать???
Ш и н е л ь. Башмачкин…
Ч и н о в н и к. А тут Галошин. Яков Лукич. А твой Башмачкин чем промышляет? (Жуёт).
Ш и н е л ь
пожимает плечами.
Ч и н о в н и к (думает, глотает, смотрит в книгу.) А может, господин Шинель вам подойдет новый хозяин? Есть лица весьма уважаемые! Лекарь Горячкин, майор Бедуинов, актер Крикунов, студент Кочергин… Кого ты желаешь?
Ш и н е л ь. Башмачкин.
Ч и н о в н и к. Какая разница???
Ш и н е л ь. Башмачкин!
Ч и н о в н и к. Ну, если иы любишь обувь – ступай к Галошину. (Пауза.) Впрочем, как знаешь. Иди, я ничем помочь не могу.
Ш и н е л ь
опускает рукава.
Ч и н о в н и к берёт новый калач, жует, вдруг калач встал в горле, лицо налилось кровью, кашляет, калач не вылетает изо рта, снова кашляет – калач не вылетает. Задыхается, хватает воздух руками, падает замертво.
20.
Комната Башмачкина.
Дверцы платяного шкафа и
комода открыты, ящики перевёрнуты вверх дном, на полу валяется тарелка
опрокинутых щей и всякий хлам: тряпки, спички, сколотый подсвечник, пустые
чайные коробки, комканая газета.
Дверь чуть приоткрыта, Х о з
я й к а подглядывает.
Б а ш м а ч к и н (сидит в кровати, на голове кальсоны). Шинель! Шинель! (Хватает руками воздух, срывает с головы кальсоны.) Бог знает, что это за народ – чиновники! Глупейшие существа!!! Неужели так трудно помочь?.. Я вас проучу! Я устрою такое! Вот вам!.. Вот вам!.. (Рвёт кальсоны на части, отрывает пуговицы, яростно топчет ногами. Тяжело дышит, оглядывается.) Шинель!.. Шинель!.. (Смотрит на пол , разглядывает кучу хлама, изумленно.) Петербург… У меня под ногами… (Нагибается, смотрит на подсвечник, разглядывает, не касаясь руками.) Адмиралтейство… Адмиралтейство… А это?.. (Глядит на пол, идёт маленькими шашками.) Прошпекты… (Смотрит на спичечные коробки.) Управа, Собрание… (разглядывает перевёрнутую тарелку.) Вот и Собор… А тут подале живёт наш чиновник… Домики, крыши… Дворы… Ручеёк… (Глядит на коробку.) Мой Департамент! (Смотрит на картонную коробку, перешагивает, неловко сминает коробку ногой. В ужасе. Долгая пауза.) Значит ли это, что я, Акакий Башмачкин, стал великан??? (Догадывается.) Я - великан… Но как же, можно ли?.. Чтобы я, Акакий Акакич и сам Лександр Македонский?.. (Переводит дух, оглядывается, прикрывает рот ладонью, хихикает.) Вот незадача… Как же я в Департамент-то попаду?.. Сторож подивится… Башмачкин — великан… (Видит на полу возле лужи расплескавшихся щей россыпь живых тараканов, в замешательстве.) Господа?! Пришли в гости проведать?!.. Я тронут, господа… Что нового в нашем Департаменте? Извиняюсь, я не одет… Проходите… Сюда поудобней! (Суетится, убирает мусор с пола.) Я тут вам хотел рассказать… Помните мою новую шинель, которую отобрали?.. (Смеется.) Дак вот, случилось большое событие, моя шинель ожила!.. Погодите, господа, не смейтесь… Она ожила, заимела рассудок, и ищет меня по всему Петербургу!.. (Смотрит на тараканов.) Господа, у меня к вам деликатная просьба… Войдите в мое обстоятельство… Если вы где увидите мою шинель, то помогите ей отыскаться… (Тихо.) (Нечаянно наступил на таракана, приглядывается.) Право, не знаю, чем вас занять… (Оглядывается, видит скомканную газету.) А не угодно ли вам почитать… (Разворачивает газету, находит внутри что-то едкое и пахучее; кашляет, идёт к кровати.)
21.
Редакция газеты «Пчела».
Г а з е т ч
и к – молодой человек в сюртуке, перед ним Ш и н е л ь.
Г а з е т ч и к. Удивительный случай! Отчего вы к нам сразу же не пришли?! Садитесь сюда! Поудобней! Вот так! (Сажает шинель на стул). С чего же начнём? Давайте сразу напишем объявление! Прошу вас за стол, берите перо! (Смотрит). Ах, пардон, забыл – вы без рук… (Берет, пишет сам.) “Новая шинель пошитая четыре дня тому назад ищет своего хозяина…” Как его?
Ш и н е л ь. Башмачкин…
Г а з е т ч и к (пишет). “Ищет Башмачкина, и ждёт радостной встречи по адресу нашей редакции”. Подпись: “Шинель”. (Ставит точку). Каково?! Вы представляете, как ваш Башмачкин удивится?! Он в обморок свалится! Ведь в мыслях он расстался с вами! Это же - sensation, как говорят французы! Жу де па! Шинель сама нашла хозяина! Сама! Сама! Это скандал! Мы сделаем ваш портрет, напишем статью и большой заголовок: “Первая в мире шинель”. А пока вам надо ответить на наши вопросы. Итак, ваш хозяин – великий ученый?
Ш и н е л ь. А?
Г а з е т ч и к. Ну, если вы, его шинель — как человек заговорили?!
Ш и н е л ь. Я…
Г а з е т ч и к. Вы много ходили, путешествовали. Где вы были?
Ш и н е л ь. Э…
Г а з е т ч и к. Как??? И на Марсе?!
Ш и н е л ь. О…
Г а з е т ч и к. И на Венере?!
Ш и н е л ь. А...
Г а з е т ч и к. Грандиозно! А как вам наш Петербург? Сыро и холодно, правда? Я поставлю для вас самовар!
На лестнице хлопнула дверь.
Г а з е т ч и к. О! Кажется, господин редактор! Посидите, я сейчас ему всё опишу!.. (быстро выходит.)
Ш и
н е л ь подходит к окну, долго смотрит.
Входит Га з е т ч и к с Р е д а к т о р о м – усатым господином.
Р е д а к т о р (подходит к шинели, разглядывает, говорит газетчику). Да, ты прав…
Г а з е т ч и к. А я что говорил?!
Р е д а к т о р. Неслыханный случай.
Г а з е т ч и к. Небывалое чудо!
Р е д а к т о р. Большой феномен.
Г а з е т ч и к. “Шинель летала по Марсу, а хозяин нашелся в Петербурге!” Представляете “шапку”! Я уже сочиняю статью!
Р е д а к т о р. Нет, статью не надо.
Г а з е т ч и к. Как?!
Р е д а к т о р. Так.
Г а з е т ч и к. Но вы же сами…
Р е д а к т о р. Вижу. Вижу. А наш читатель видит крокодила в Фонтанке. Крокодил – предмет живой, душевный, а это — черт знает что такое… (Смотрит на шинель). Нет, ничего не надо.
Г а з е т ч и к. Ничего???
Р е д а к т о р. Ничего.
Г а з е т ч и к. Ну, хоть объявление дать можно?..
Р е д а к т о р. Я сказал – нет!
Пауза.
Г а з е т ч и к (шинели). Что ж… Извините.
Шинель уходит.
Г а з е т ч и к. Жалко…
Р е д а к т о р. “Жалко”… А тебе меня не жалко? Живая шинель – это же якобинство! Подсудное дело! (Пауза.) Садись лучше, давай продолжать крокодила…
Газетчик садится за стол.
Р е д а к т о р (диктует, ест яблоко). И снова ужасное происшествие. Крокодил объявившийся в Фонтанке продолжает съедать горожан. Кухарка Петрова, пусть будет Авдотья…
Входит Тихон в тулупе.
Т и х о н. Хочу вот известие дать.
Г а з е т ч и к. Какого рода?
Т и х о н. Убийство.
Г а з е т ч и к (оживился). Так, интересно. Садитесь сюда. Поудобней. Диктуйте.
Т и х о н. Бывший Тихан, а нонче мертвяка…
Г а з е т ч и к (с интересом, пишет). “Мертвец”…
Т и х о н. Явился вечерком…
Г а з е т ч и к (пишет). “Пришел вечером”…
Т и х о н. С топором…
Р е д а к т о р.. Может с ружьем? Так будет звучнее.
Т и х о н. Ограбил и убил…
Г а з е т ч и к (пишет). “Ограбил и убил…” (Пауза.) Кого?
Тихон достает из тулупа топор, со всей силой бьет улыбающегося газетчика по голове. Треск. Журналист бежит к окну, Тихон настигает его, и ударяет в спину топором.
22.
Комната Башмачкина.
Башмачкин сидит на полу, смотрит в газету, которая свёрнута на манер подзорной трубы.
Б а ш м а ч к и н. (шепотом, тараканам). А всё ж, господа, отчего в нас братской помощи нет?! Кардинал Испанский булавки б лишился, все газеты писали уже… (Смотрит в газету с другого конца.) Вот же… Шинель летит по Петербургу… Внутри подклада тукает ветер… Метель кружит в рукавах… (кричит.) Э-э-эй! Я тут! (С досадой.) Нет! Нет!.. (Комкает газету, бросает). Что за шинель несмекливая?! Плутать, и плутать… Этак можно всё время кругами! (Тараканам.) Господа! Ступайте, сейчас же! Приведите ее! Господа… Господа! (Бегает по комнате за тараканами, те прячутся в щели.) Куда же вы, господа?! Вы без шинелей озябнете... (Пытается достать пальцами тараканов, не получается, тяжело дышит, устал, лежит на полу, смотрит в дыру плинтуса.) По утру все чиновники поспешают на службу… Бегут на морозе и ветре... А вот и шинель… Стоит на мосту, дожидается меня... Один коллежский регистратор, обратив глаз на мою шинель, толкнул своего приятеля в боки, и сказал: “А смотрите, Аркадий Фомич! Не иначе Башмачкин идёть!». «Да нет, Петр Семёныч, это не он. Хотя очень схож”. “А может, это брат его?!”. “Может и брат”. «А вдруг, Аркадий Фомич, это украденная шинель Башмачкина?! Пришла сама, и дожидается!” (Хохочет, ловит таракана, съедает, закашлялся, добирается до кровати, лёг. Уткнулся лицом в подушку. Нащупал под матрасом что-то жесткое, достает незнакомый дамский ридикюль. С огромным удивлением разглядывает, открывает, смотрит внутрь.)
23.
Дом полковничьей вдовы.
На перине лежит Ш и н е л ь, ткань в нескольких местах разодрана, выглядывает вата. Рядом стоит прислуга П р а с к о в ь я и хозяйка ее.
В д о в а. Дышит-то как.
П р а с к о в ь я. Лежал у порога.
В д о в а. Стонет, как будто… Ты не слышишь что?
П р а с к о в ь я. Зовёт кого-то…
В д о в а. Судя по шинели – чиновник. А может еще кто.
П р а с к о в ь я. Мож, раздеть, поглядеть…
В д о в а. Что ты, Прасковья, неприличности говоришь! Лучше компресс положи, может ему полегчает.
П р а с к о в ь я (подносит грелку). Барышня, а куда ложить??? Ведь лба нету…
В д о в а. Да, вижу. Ну и ложи куда-нибудь…
П р а с к о в ь я. Барышня, я у него рук не вижу… И ног!
В д о в а. Я тоже. И что из того? Вон, у Пал Палыча всё было. А толку?
П р а с к о в ь я. Барышня, а если это Дух?..
В д о в а. Умоляю, оставь.
П р а с к о
в ь я выходит.
В д
о в а сидит одна подле кровати; Ш и н е л ь лежит, не двигается, только тихо
стонет. В д о в а осторожно просовывает руку в подклад шинели, пытается
нащупать тело.
Возвращается П р а с к о в ь я с чашкой молока.
В д о в а. Сбегай в аптеку, микстуры возьми.
Прасковья уходит.
Вдова льет в воротник шинели горячее молоко.
Ш и н е л ь (села). Башмачкин?!..
В д о в а. Нет, это я. Нина Аркадьевна.
Ш и н е л ь (встает). Башмачкин…
В д о в а. Нет. Успокойтесь, ложитесь. Куда вам идти? Что за срочность?.. Отдохнёте, выпьете чаю. Со мной.
Ш и н е л ь. Э…
В д о в а. Почему?
Ш и н е л ь. Э… И… Я…
В д о в а. Тогда пироги…
Ш и н е л ь. Я – шинель… Я – шинель… Я – шинель…
В д о в а. Шинель???
Пауза.
В д о в а (смотрит, разглядывает). Как это романтично! Живая шинель… В моем доме! (Хлопает в ладоши.)
Ш и н е л ь. Я… Э… О…
В д о в а. Всю жизнь мечтала о говорящей шинели! Марья Антонна сдохнет от зависти!.. Quel monsieur feerique! *
Ш и н е л ь. Башмачкин…
В д о в а. Нет, вы останетесь у меня!
Ш и н е л ь. Башмачкин!..
В д о в а. Да дался вам этот Башмачкин?.. Гадость какая… Неуж-то он лучше меня? Поди сопливый, и жалкий чиновник. А поглядите на меня!
Ш и н е л ь. Башмачкин…
В д о в а. Я что, вам не нравлюсь?!
Ш и н е л ь. А…
В д о в а. Нет?! (Задыхается.) Да как вы посмели?! Я нравлюсь всем господам!
Ш и н е л ь. Башмачкин…
В д о в а. Я нравлюсь даже генералу! А тут какая-то шинель… Да что вы себе позволяете?! Хам!
Ш и н е л ь. Башмачкин… Башмачкин…
В д о в а. Солидная дама, почти руку уже предложила! Кому?! Какой-то шинели! А оно воротник крутит! Ничтожество, тряпка!..
Ш и н е л ь. Башмачкин…
В д о в а. П-шел!.. Убирайся к нему!!! (Хватает шинель за воротник, тащит к окну, открывает, встает на подоконник, хочет выбросить шинель, но вываливается вместе с ней).
В д о в а
падает с третьего этажа, а шинель подхватил ветер.
24.
Комната Башмачкина.
Акакий Акакиевич падает с
кровати, на шее дамский ридикюль.
Акакий Акакиевич смеется,
хохочет. Смеяться больно, растирает ушибленную грудь, переворачивается на бок,
вдруг видит под кроватью что-то, ползёт, достает большой глиняный горшок с
ручкой. Открывает крышку, принюхивается с омерзением.
Разглядывает, надевает на голову горшок. Горшок настолько велик, что скрывает всю голову. На ощупь идёт, неожиданно замер посреди комнаты, вытянулся по струнке.
Б а ш м а ч к и н (потрясен, почти заикаясь). Ваше… Высо… ко… Ваше… Импе… Импе… ратор… Ское… Величество… Титулярный Ба… Ба… Шмачкин… Как я… Рад!.. Рад!.. Недостоен я чести!.. Вас в своем доме!.. Государь!.. Император!.. Отчего я не на службе?.. Я… Я чуть остудился… Я болен… Ваше… Императорское… Вели… Чество… Я… Я… Я не к месту… Тут еще война с турками… А я… Я… Но… Если вы соблаговолите… По скромному делу… Просьбу… Прошенье принять…(Чуть громче.) Государь… Император! Несчастье… Шинель была… Злодеи отняли... А теперь она ищет меня... Нет… Я уже обращался… Да… Да… (Решительно.) Государь!… Окажите милость… Сторожевых, чтоб…на всех перекрёстках!!! (Снимает горшок с головы, утирается рукавом, сидит на полу, плачет, шепчет в горшок.) Государь… Государь… (Видит маленькую тряпочку, висящую на спинке кровати.)
25.
Шинель висит на дереве в
Екатерининском саду.
Напротив дворец. Кабинет
Государя-императора. На паркете стоит Генерал-губернатор, докладывает. У окна
Государь-император.
Г е н е р а л - г у б е р н а т о р. Весь Семеновский полк привлечен к очистке улиц. Запасы дров в полном обличии. С грабежами и разбоями – Le silence*. Эпидемий нет.
И м п е р а т о р. Вольнодумцы?..
Г е н е р а л - г у б е р н а т о р. Всё покойно, Государь-император.
И м п е р а т о р (стоит у окна, видит висящую на дереве шинель). А как живет наш чиновник?
Г е н е р а л - г у б е р н а т о р. Служат исправно, живут хорошо.
И м п е р а т о р. Врешь ты, голубчик.
Г е н е р а л - г у б е р н а т о р. Никак нет…
И м п е р а т о р. Видишь, на том дереве повешенный? Я два часа смотрю, а его никто не сымает. От чего он повесился, знаешь?
Г е н е р а л – г у б е р н а т о р смотрит в окно, поклонившись, быстро уходит.
И м п е р а
т о р смотрит в окно, берет подзорную трубу, разглядывает шинель, но из-за
снега плохо видно. Подбегают к дереву чиновники и камердинеры, снимают шинель.
Несут генерал-губернатору.
Г е
н е р а л – г у б е р н а т о р входит в кабинет к Государю, на руке висит
шинель.
Г е н е р а л - г у б е р н а т о р. Ваше Императорское величество… Оказия вышла. Пустая шинель!
И м п е р а т о р. Как пустая?..
Г е н е р а л - г у б е р н а т о р. Она и висела. Ветром задуло.
И м п е р а т о р (разглядывает шинель, берет). Выяснить, чья она... (Бросает шинель на паркет, вытирает салфеткой руки.)
Ш и н е л ь. Башмачкин… Башмачкин…
И м п е р а т о р. Что???
Ш и н е л ь. Где Башмачкин?..
И м п е р а т о р. Башмачкин?.. Что такое это “Башмачкин”?
Ш и н е л ь. И… Э…
Г е н е р а л - г у б е р н а т о р. Молчать! Здесь Государь-император!
И м п е р а т о р. Parlant la capote*. Минуту, князь… Мне самому любопытно. Разумная шинель… (Шинели.) Так ты не знаешь, кто я?.. Нет? А известно тебе, кто есть Российский император?..
Ш и н е л ь. Башмачкин!
Г е н е р а л - г у б е р н а т о р. Ц-ц-ц!..
И м п е р а т о р. Забавно… В Париже еще не знают, что у Русского Императора уже шинели говорят!
Г е н е р а л - г у б е р н а т о р. Потерялась, и сама барина ищет!
И м п е р а т о р. А кто этот “Башмачкин”? Исключительный, видно, господин…
Г е н е р а л - г у б е р н а т о р. Судя по фалдам — низший чиновник!
Ш и н е л ь. Башмачкин… Башмачкин…
И м п е р а т о р. Полагаю, этот “Башмачкин” обладает чрезвычайно способными качествами, коль обучил так шинель исправно служить. Кто этот чиновник? Почему мне о нем ничего не известно???
Г е н е р а л - г у б е р н а т о р. Узнаем, я доложу!
И м п е р а т о р. И странно, Князь, что человек с такими талантами служит ничтожным чиновником! Надо бы произвести его в генералы, назначить Главой Департамента. (Разглядывает шинель.) А шинель… (Шинели.) Вот что. Я вижу, ты верно хозяину служишь, а равно служишь Царю и Отечеству! Верность и служба твоя – суть благодетели. Посему… Ты достойна милости Нашей! (Торжественно.) Высочайшим повелением Российского Императора дарую тебе орден Святого Андрея и ленту!
Ш и н е л ь. Башмачкин…
И м п е р а т о р (генерал-губернатору). А вы, Князь, найдите этого малого… Как он – “Бамшачкин”? Чиновник?.. Пройдитесь по всем Департаментам, но отыщите его!
Г е н е р а л – Г у б е р н а т о р с шинелью уходит. Откуда-то сверху вкрадчивый стук,
И м п е р а т о р поднимает голову.
26.
Комната Башмачкина.
Акакий Акакиевич сидит на
кровати. Осторожно стучит по стенке горшка, опускает внутрь тряпочку.
Б а ш м а ч к и н (ликуюя и торжествуя). До Государя дошла!… До Государя… Вот так шинель у меня!.. (Взволнован. Встает с кровати. Оглядывается, размышляет на какое самое “видное” и лучшее место поставить горшок. Торжественно несет к столу, вдруг ноги слабеют, задыхается от кашля, хватает ртом воздух, спотыкается и падает на пол, при этом разбивает горшок на мелкие осколки. В ужасе смотрит на разбитый горшок. Пауза.) Что же теперь будет?.. Турки захватят… Монголы придут… Петербург без Императора??? (Собирает осколки, догадывается, тихая паника.) Война начнется, все шинели убьют! (Зовет.) Шинель! Шинель!.. (Оглядывается, с волнением.) Как же… (Старому капоту.) Эй ты, слышь, нет?! Что ж теперь… У нас одного Государя боятся! (Думает, в беспокойстве.) Губернатор решит, что ему не с руки самолично ходить по Департаментам, и перепоручит Тайному… А Тайный уж точно не пойдет по Министерствам с мелкой шинелью, и перенаправит задание Главному Секретарю… А тот… Не будет валандаться по Департаментам! Он-то уж знает, что никто не проверит исполненье указа… И поручит шинель Старшему… А тот - младшему секретарю… И пошло, понеслось!.. Статский - Коллежскому, Коллежский - Попечителю… (В отчаянии.) Сымут с шинели ленту и орден, и всучат пьяной слуге! А тот пустит шинелю на тряпки!.. (Решительно.) Идти надо… Шинель вызволять… (Надевает рубаху, тяжело дышит, находит носки, замирает от боли, не может разогнуться, старому капоту.) Вот что… Давай-ка ты, собирайся… Медлить ¾ никак… (Подползает к старому капоту, толкает внутрь капота шапку, сапоги, подушку, застёгивает пуговицы.) Пойди… Пойди… Возьми, приведи… Скажи ей, что жду я ее… Возвращайся скорее, иди же, иди!.. (Толкает капот с кровати, капот падает на пол, рукава развязываются, из капота выпадают вещи, Башмачкин плачет. ) Эй… Люди… Кто-нибудь… Кто-нибудь…
Тишина.
Хозяйка глядит в замочную скважину.
27.
Департамент.
Гардеробная.
Пустые крючки. У окна висит
одна Ш и н е л ь.
Сидит Ш в е й ц а р - старый
мужик с седой бородой.
Ш в е й ц а р (пьет кипяток, подходит к шинели). Висишь? Никто не хочет брать?.. Если завтра твой хозяин не объявится, возьму тебя на ватник. Слышь, меня?.. Загрязнилася вся, подол-то надорван, и вот капелька крови… Где мотало тебя? (Разглядывает.) Молчишь? Молчи. А то давай, погутарим. Скучно молчком-то сидеть. Вот я почитай тут тыщу лет, сколько шинелев повидел. У кажной шинели свой гонор. Генеральская ¾ тебя за человека не считает, в ней много тяжелого форсу, шинель регистратора ¾ тоже, но проще, ей место в первом ряду подавай. Шинели асессоров ¾ легче, но буйного нраву, крючками цепляют за бороду. Самые чуткие – у чиновника малого. С такими шинелями завсегда разговор по душам… (Пауза.) Вот ты, чо молчишь? Оглохла с морозу? Первый раз наблюдаем немую шинель… (Вздыхает.) Да, брат… Дела. (Шинели.) Висишь, никому не нужна… А когда была новая, на тебя наглядеться не могли… Так и я, 30 лет оттрубил. Пока молодым был – сымал шубы одною левой… А теперича? Вчера снял шубу с Начальника, а она, стерва, наземь упала… Начальник как закричит: “Ты что, старый?! Ты из ума выжил! Гнать в шею тебя!” (Пауза.) Да брат, дела… Сын еще прихворал...
Шинель беззвучно заплакала.
Ш в е й ц а р. Плачет. А чо это ты?.. Ну-ка, отчищу тебя. (Чистит щеткой.)
Ш и н е л ь. (зовёт.) Башмачкин… Башмачкин…
Ш в е й ц а р. Это твой господин?
Ш и н е л ь. Э… А… И…
Ш в е й ц а р. Нет, такой тут не служит.
Ш и н е л ь. Башмач…
Ш в е й ц а р. Петербург - город великий. Пропал человек - не найдёшь.
Ш в е й ц а р отходит в
сторону, ставит самовар; Ш и н е л ь тихо шепчет, зовет: “Башмачкин…
Башмачкин…”
Ш в е й ц а р (вздыхает). Выжил я из ума, с шинелями говорю…
Ш и н е л ь. Башмачкин… Башмачкин… Башмачкин… И… Э… У… А… А… А… А… А… А… А… А… А… А… А… А… А… А… А… А….
Ш в е й ц а р (вздыхает). Выжил я из ума, с шинелями разговариваю… (Слушает вой шинели, наконец). Ладно! Пройдемся по всем Департаментам. Может, отыщется он…
28.
Комната Башмачкина.
Хозяйка тихо отжимает мокрый компресс, на цыпочках выходит, затворяет за собой дверь.
Б а ш м а ч к и н (в жару, глаза закрыты, лежит на кровати, вдруг радостно, шепотом.) Второй Департамент… Второй Департамент! Прямо, налево… Вниз и вперед… Второй Департамент!… Все знают!… Второй…
29.
Идут Ш в е й ц а р и Ш и н е
л ь по Петербургу.
Они заходят в один
Департамент, другой, третий. Но везде тот же ответ: “Нет такого”. И в
четвертом, и в пятом нет Акакия Акакиевича, точно и не было никогда на свете
такого человека. Вьюга, пурга. Ш и н е л ь прикрывает от ветра швейцара. Они
идут через площади и мосты. Шинель впереди, снег падает в воротник, туда, где
должно быть тепло, и где нет человека, ветер залез в плечи, и сидит там, воет
тихо, тоскливо. Ш в е й ц а р нагибается, прячет от ветра лицо.
30.
Комната Башмачкина.
Б а ш м а ч к и н (лежит, задыхается, в жару). Помоги же, добрый человек… Добрый человек… Я брат твой… Добрый человек… Я брат твой… Брат твой… Человек… (Пауза, в отчаянии.) Э-э-э-э-э-э-й!!!
31.
Ш и
н е л ь оглянулась, Ш в е й ц а р стоит далеко-далеко позади, прощаясь машет
рукой. Исчезает за углом. Шинель растерянно стоит посреди пустынной площади,
бесцельно бредет дальше в снег. Устала, падает на сугроб.
32.
Комната Башмачкина.
Б а ш м а ч к и н (лежит, дрожит от озноба, весь в поту). Шинель… Шинель… Шинель… (Зовёт.) А-а-а-а-а-а-а-а!…
33.
Ш и н е л ь бредёт, подходит
к новому Департаменту. Открывает дверь. Входит.
Сидит С т о р о ж, строго смотрит на шинель.
Ш и н е л ь. Башмачкин!
С т о р о ж. Башмачкин?.. (Кивает головой). Есть такой. Есть, как же не быть!
Пауза.
Спешащий на службу чиновник:
Ч и н о в н и к. Башмачкин? (Смешок). Да он пятый день не объявляется!.. Да вон, он тут рядом живёт…
34.
Комната Башмачкина.
Б а ш м а ч к и н (стоит на кровати, волосы на голове растрёпаны, в крайнем волнении). Адрес же!.. Адрес! Скорей! (В эйфории.) Летит шинель по Петербургу!.. Летит домой! Я тут! Я здесь! Сюда! Сюда! (Размахивает рубахой, кричит.) Шинель! Шинель! Матушки родные… Всё! (Благодарит, кланяется, едва держится на ногах. Недовольно оглядывает себя в зеркало. Торопится, находит бритву, кувшин с холодной водой, бреется, рука дрожит, режет лицо.) Ах-то, Господи мой… (Смеется, утирает кровь тряпкой, спешит.) Шинель… Шинель… (Радостно.) Уж теперь никто… ничего… никогда! (Спешит, надевает рубаху, сюртук, приглаживает волосы.) Так-то. (Подходит к окну, задыхается от кашля, смотрит в окно. Садится, приготовился, радостно ждет.)
Хозяйка приоткрыла дверь, в
щелку подглядывает за Башмачкиным.
В окне завыл ветер.
Б а ш м а ч к и н (прислушивается, смотрит в окно, хихикает). Шинель… А чудно… Расскажи в Департаменте, никто не поверит, скажут – вот небылица, горазд привирать… А шинель сама нашла Башмачкина… Сама! Вот как оно. (Мечтательно смотрит в окно. )
За окном крупными хлопьями пошел красный снег.
Б а ш м а ч к и н (удивлен, растирает глаза). Шинель… Шинель… Шинель…
Воет без умолку ветер.
Дребезжит оконное стекло.
Тихо вставляют ключ в замочную скважину, осторожно поворачивают, щелчок.
За окном вместа снега летят миллионы генеральских шинелей. Смеются, пролетают мимо.
Башмачкин
сидит молча с закрытыми глазами, начинает трястись от кашля, задыхается,
соскальзывает со стула. Долго лежит на полу, ползет к кровати, накрывается с
головой одеялом, горько заплакал, отчаянно бьет себя по голове.
Пауза.
Б а ш м а ч к и н (громко хохочет, наконец свернулся клубком и притих, тихо и мечтательно). Отчего?.. Отчего?.. Отчего?… (Закашлялся, горлом пошла кровь.)
Заскрипели, заходили доски в
полу.
Из комода, из платяного шкафа, из-под стола и кровати вылезают: Два грабителя, Швейцар, Сапожник, его жена, Император, Дворник с племянницей, Журналист, Чиновник, Инженер с супругой, Приятель, Газетчик, Генерал-губернатор и Вдова. Все.
В комнате становится душно и тесно.
Разбивается оконное стекло, комната наполняется холодным, промёрзшим воздухом. В комнату влетает Ш и н е л ь. Все расступаются. Шинель останавливается перед неподвижно лежащим Башмачкиным.
На лице Башмачкина застывшая улыбка.
35.
Та же комната.
Разбитое окно заткнуто старым
капотом. Летают перья подушки.
Стоит гроб. В гробу Башмачкин.
Хозяйка сметает с пола мусор, наводит уборку.
Возле гроба два мужика в тулупах, складывают руки покойнику.
П е р в ы й. Надо ж закрыть чем-то глаза…
В т о р о й. Да вот, хоть пуговки от шинели. (Кладет на глаза Башмачкина пуговицы.)
Хозяйка занята: перебирает жалкие вещи: находит гусиные перья, бумагу, кальсоны, носки, разглядывает.
П е р в ы й (смотрит на покойника). Мертвец, а улыбка какая.
В т о р о й. Видать перед смертью Ангела видел.
Смотрят на покойника.
Перекрестили.
Закрывают крышку.
Темнота.
Ничего.
Только ветер.
Занавес
Олег Богаев, пьеса “Башмачкин”
Все права защищены РАО
Г. Екатеринбург, 620089, Родонитовая, 30-38
Тел: (3432)
114691 e-mail: bogaevs@mail.ru
Сфера