ВЕЛИКАЯ КИТАЙСКАЯ СТЕНА

Комедия в двух частях

 

Великая Китайская Стена - крепостная стена в Северном Китае,

грандиозный памятник архитектуры. Длина, по одним предположениям ок. 4 т. км,

по другим - св. 5 т. км, выс. 6,6 м, на отдельных участках до 19 м.

Построена в 3 в. до н.э.

Материал: камень и глина.

 

(Большой Энциклопедический Словарь.)

 

Под лестницей дверь, обитая железом, и вывеска: Театр-студия «У Вокзала».

Открываю. Вхожу. Бюст Станиславского накрыт рыболовной сетью, у дверей урна с надписью «Моя жизнь в искусстве». Спускаюсь вниз по крутым ступеням, стены окрашены с тайным смыслом: полоса белая, полоса черная, полоса красная, полоса желтая. Чем глубже спускаюсь, тем чаще появляются крепко прибитые к стене таблички в рамках: «Софокл», «Чехов», «Мейергольд», «Вахтангов», «Таиров», «Брехт», «Беккет», последняя табличка с неизвестной фамилией «Кудаков».

Внизу еще дверь. Узкий коридорчик. На зеркалах влага, гудят батареи отопления. Очередная дверь. Фойе - маленькое, тесное помещение, вдоль стен стоят стулья, на стенах афиши прошлых лет и репертуар текущего месяца: «Записки из подполья. Драма», «Дети подземелья. Драма», «Орфей спускается в Ад. Драма», «На дне. Драма». Но главное название, которое появляется чаще всего, это сочетание из трех слов «Великая китайская стена. Комедия».

В фойе у буфетной стойки окно. Зачем здесь, под землей? В подвале не может быть окон! Одергиваю штору, смотрю, что-то не то: фигурки прохожих, пенопласт крыш, спички-светофоры, удивляюсь, но вата выдает имитацию снега. Окно бутафорское с пейзажем за стеклом, внутри горит лампочка вместо солнца, макет городской улицы. Розыгрыш.

Еще дверь – но теперь дверь особая, резная, на ней золоченая табличка: «После третьего звонка не входить!»

В зрительном зале душно. Сразу же нахожу свободный стул, сел.

Как они здесь умудряются играть что-то? Маленький квадрат сцены три на три. Низкий потолок как в деревенской бане. Актеры играют в полусогнутом состоянии. То и дело у одного, самого рослого, слетает с головы фуражка.

Зрителей человек шесть, все – люди случайные, все с чемоданами. Шаткие стулья. Пытаюсь вникнуть в происходящее на сцене. Актеры как затравленные дикие звери стонут, размахивают руками, громко орут, корчат рожи, издают звуки и сверкают безумными глазами.

 

 

 

 

 

Часть первая

 

Картина первая

На сцене стол, накрытый красным сукном и табличка «Госсовет». Сидят три министра, премьер  и президент. Перед ними пустые тарелки.

 

П р е з и д е н т. Неужели все так ужасно?..

П р е м ь е р.  Я - оптимист.

П р е з и д е н т. Конечно, вы сейчас мой хлеб доели. А я не ем уже пятые сутки!..  Зачем эти тарелки?!

М и н и с т р  ф и н а н с о в. Господин президент, любая экономическая теория строится на реальности. А реальность диктует новые решения. Мы должны глядеть в пустые тарелки, и тогда еда в них появится.

П р е з и д е н т. Вы уверены?

П р е м ь е р.  Совершенно!

Все напряженно вглядываются в пустые тарелки.

Министр обороны не выдерживает, и падает в голодный обморок. Его поднимают и приводят в чувство.

П р е з и д е н т. Ваши реформы сведут нас с ума!  Уберите! (Сметает со стола тарелки.)

М и н и с т р  о б о р о н ы (в бреду). Я вошёл в спальню... а жена сказала: “Если ты ещё хоть раз назовёшь меня в постели Самарской областью, то я... я приму яд”.

П р е з и д е н т. Это от голода…

П р е м ь е р (продолжая заседание). Ситуация на сегодняшний день такова, что от голода умерло сто олигархов и десять министров.

П р е з и д е н т. Как с людоедством?

П р е м ь е р.  Боюсь, скоро начнется.

П р е з и д е н т. Что наш народ?

М и н и с т р  ф и н а н с о в. За год эмигрировало в страны дальнего и ближнего зарубежья 142856536 человек, из них  66046579 граждан мужского и  76809957 женского пола, включая стариков и детей. Последний народ в количестве одного человека покинул страну вчера в восемь часов.

П р е з и д е н т. Мы что, остались одни в огромной стране?!

М и н и с т р  ф и н а н с о в. К сожаленью.

П р е м ь е р.  Кто же теперь будет работать?!

Все глядят друг на друга. Вбегает Чудак в драном свитере с чемоданом в руках.

Ч у д а к. Здравствуйте, господин президент! Я вернулся!

В с е.  Ура!!! Кто вы такой?!

Все обнимают чудака.

Ч у д а к. В Калифорнии хорошо, но я люблю нашу родину!

М и н и с т р  о б о р о н ы. Дайте поесть…

Человек дает буханку, президент забирает, жадно ест.

Ч у д а к. Все люди вернутся… Но для этого надо новые зерна культуры!

П р е з и д е н т (с надеждой). Вы хлебороб?!

Ч у д а к. Я режиссер кукольного театра.

Вздох разочарования.

М и н и с т р  ф и н а н с о в. И это все, что вы умеете делать???

Ч у д а к. Наш народ чудовищно некультурен!!! Чу-до-вищ-но!!!! Мы не читаем книг, не думаем, не размышляем, и главное - не ходим в театры!.. Понимаете?.. В театры! Я знаю, как воскресить нашу державу!!! Я знаю, как людей вернуть на Родину!

В с е. Как?.. Как?..

Ч у д а к. Смотрите... (Смахивает со стола бумаги, вываливает из чемодана разноцветные кубики.) Я предлагаю создать нечто великое, грандиозное!

Кабинет Министров окружил Чудака.

Ч у д а к (раскладывает кубики.) Узнаёте?! Это - Великая Китайская Стена! Но!.. Но!.. Но у нас будет не просто стена... А броня, панцирь... По всей линии Государственной Границы... смотрите сюда... мы строим театры, театры, театры, театры, театры, театры, театры, театры, театры, театры... Затылок в затылок, стена к стене... Театр, театр, театр... И это всё одной сплошной, единой стеной... Я подсчитал... это немного... От Москвы до деревни Мулино люди будут создавать духовную пишу и питаться этим, появятся рабочие места... Великая Театральная Стена!.. Мы будем первой державой, которая построит своё могущество не кровью, а подлинным, настоящим искусством. Только театр может сделать человека счастливым! Театр к театру... рампа к рампе... Миллионы кукольных, драматических, музыкальных театров... вы скажете, нас не поймут?!..

М и н и с т р  о б о р о н ы. Поймут!

Ч у д а к. Единый хор вдохновенного искусства будет мгновенно услышан на всех материках! Империя праздника, веселья по всему периметру границы немедленно притянет к себе зарубежного зрителя... А мы сделаем дорогие билеты и заиграем, что душа просит. Вот в мире будет переполох!.. Океан аплодисментов!.. От края, до края, волнами, волнами!.. Девятый вал цветов!.. Обезумевшие поклонники очередями встанут у наших границ... А какие пойдут про на легенды!.. Но мы будем ставить визы только тем, кто выучит наизусть нашего Чехова, от корки до корки!.. И даже самый чёрный негр, глядя на карту мира, скажет: “Россия! Матушка! Продай лишний билетик!» А ведь вчера ещё здесь был центр мировой канализации: кто сморкнется погуще, да побольше... А сегодня: “Адью!”, мы не пускаем без фрака... Не пустим, как не проси!.. А на златых вратах напишем: “Богема. Страна при свечах. Не шурши и не кашляй! После третьего звонка - казнь!” Театр к театру, рампа к рампе, колонна к колонне... Сомкнутся ряды в одну Великую Театральную Стену... Плотное кольцо, граница нашей новой цивилизации... Кстати, вы умеете играть на скрипке?..

Случайная пауза.

Министр обороны достает пистолет, кладет дуло себе в рот.

Ч у д а к (президенту). Твоя реплика...

П р е з и д е н т (министру обороны).  Ещё рано...

М и н и с т р  о б о р о н ы. Чья реплика?

П р е з и д е н т. Твоя.

Ч у д а к.  Твоя.

П р е м ь е р. Твоя.

Министр обороны стреляется.

Ч у д а к.  Рано!!!

М и н и с т р  о б о р о н ы. Идите вы в пень! (Еще раз стреляется, еще раз падает.)

В зале свист.

Зрители выкрикивают ругательства, бросают в актёров печенье, бумажки.

Открываются двери, в зал входят полицейский и пожарник, поднимаются на сцену.

П о л и ц е й с к и й. Господа! Прошу всех покинуть помещение!..

Зрители свистят, топают ногами, уходят, роняют стулья.

М и н и с т р  о б о р о н ы (президенту). Ослина!.. Не можешь дать реплику!

П р е з и д е н т. Пошел ты!

П о л и ц е й с к и й. Значит, так, господа. Постановлением городской прокуратуры это помещение переходит к другому владельцу.

П о ж а р н и к.  Убрать всё барахло... Освободить подвальное помещение!

П о л и ц е й с к и й.  Ясно???.. (Вручает Президенту постановление, отдаёт честь, уходит.)

Просыпается старичок на стуле, оглядывается, ничего не понимает, смотрит на часы, уходит.

Актёры спускаются со сцены.

Рабочие выносят скамейки, щиты, комкают синий бархатный занавес, заталкивают его в мешок. Уходят. Режиссёр сидит на последнем стуле, смотрит перед собой. На полу разорванные афиши, реквизит стал мусором.

Входит первый актёр, в руках большая сумка, набитая вещами.

П е р в ы й  а к т е р.  Вот, зашел сказать «до свиданья».

Режиссер молчит.

П е р в ы й  а к т е р.  Игорь Михалыч…   

Р е ж и с с е р. До свиданья.

П е р в ы й  а к т е р.  А вы мне зарплату три месяца не платили…

Р е ж и с с е р (ищет в кармане деньги, дает последнюю купюру). Возьми еще тот костюм, в котором ты медведя играл.

П е р в ы й  а к т е р.  Я хочу сапоги с «Мертвых душ»…

Р е ж и с с е р. Возьми.

П е р в ы й  а к т е р.  Дак за три месяца же…

Р е ж и с с е р. Еще шляпу из Бомарше.

П е р в ы й  а к т е р.  В такой шляпе только в гроб ложиться. Мне барабан надо.

Р е ж и с с е р. Инструменты нельзя.  

П е р в ы й  а к т е р.  Ну, тогда деньгами давайте.

Р е ж и с с е р. Денег нет.

П е р в ы й  а к т е р.  Значит, барабан…

Р е ж и с с е р. Я же сказал.

П е р в ы й  а к т е р.  Барабан.   

Р е ж и с с е р. Нет.

П е р в ы й  а к т е р.  Барабан!  

Р е ж и с с е р. Нет, я сказал.

П е р в ы й  а к т е р.  Барабан надо! Пока до дома доеду, постучу на жратву в переходах.

Р е ж и с с е р. Постучишь по своей голове! До свиданья!

П е р в ы й  а к т е р.  А чо вы хамите? Я чо вам сказал???

Р е ж и с с е р. Бездарный козел, убирайся.

П е р в ы й  а к т е р.  Сам ты козел, сам ты бездарный… Я в вашем дерьме год полоскался!  

Режиссер хватает актера за шею, сцепились. Актер с силой отталкивает  режиссера, убегает с сумками прочь, прихватывая барабан.

Спускаются два человека в грязной рабочей одежде, гремят сапогами, несут унитаз и ящик с инструментом.

С л е с а р ь. Прокинем трубы через люк.

С а н т е х н и к. Нет! Пустим за вентиляцию...

С л е с а р ь. Зазор будет. придётся резать проушины. (Толкает стоящего на пути режиссера). Не мешайся! (Сантехнику.) Раковины чо?

С а н т е х н и к. Сюда. А тут двери, их надо пошире...

С л е с а р ь. Стены крепкие... Сверлить?

С а н т е х н и к. Бур не возьмёт. Лучше отбойник.

С л е с а р ь. А сюда зеркалы.

С а н т е х н и к. А сюда - будет Жэ или Мэ?

С л е с а р ь. Кассир знает. Место людное... Центр... Площадь чрез дорогу...

С а н т е х н и к. Побегут как миленькие. (Ставит унитаз в угол.)

С л е с а р ь. Пошли за коленом... (Ставит бак.)

С а н т е х н и к. (снова толкает стоящего на пути режиссера). Да не мешайся!

Слесарь и Сантехник  уходят наверх.

Режиссер встает, вытирает ссадины, приводит одежду в порядок.

Появляется второй актер. Садится рядом, дает режиссеру закурить.

В т о р о й  а к т е р.  Как я сегодня играл?

Р е ж и с с е р. Отлично. Ты молодец.

В т о р о й  а к т е р.  Я только сегодня понял, как это надо играть. (Пауза.) В Саранск зовут... Играть зайчика... Как вы думаете, это моя роль? Я вот что думаю, Игорь Михалыч... Ведь у зайчика... (Достаёт бумажку, читает.) У кролика Архипа есть много общего с королем Лиром. Его бросила жена-крольчиха, хозяева прогнали... В общем, есть что играть... (Садится на чемодан.) И директор толковый... (Достал билет, смотрит, думает.) Я с детства мечтал стать актёром... Отец тоже мечтал, но не стал... А я стал. Когда сдал экзамены, он продал сарайку, велосипед... В воскресенье устроили праздник... Пришёл весь двор... Я сидел посреди стола и визжал от восторга!.. Я учился... Возвращался поздно домой, а у подъезда меня ждали девчонки с цветами... Три года вся улица говорила: “Наш Петька артистом стал, в кино сниматься будет!..” Говорили, говорили, да перестали... Получил диплом и ни хрена не понял... Дома лёг на кровать и всю ночь таращился на люстру... Ходил в театр как на завод... Просыпал... Зевал на сцене... Соседи на меня косятся: “Петька, когда в кино пойдём?” А я чо... Режиссёр злится, говорит: “У тебя руки кривые...” Горыныч... У подъезда уже никто не встречает, отец жалеет сарайку... Я стал горбатиться, стал носить старый, драный пиджак, кривые ботинки... Не артист, а городской сумасшедший... Однажды возвращаюсь со спектакля... Устал, иду как герр собачий, подхожу к подъезду и вдруг кто-то сверху орёт: “Кло-о-о-о-о-у-уун идёт! Смотрите!” Где клоун, откуда здесь клоун? Оглядываюсь, а улица пустынна и я один стою... Тихонько зашёл домой, отец с мамой спали, собрал чемодан и поехал на вокзал. А потом вы всё знаете... У меня рост высокий, а здесь потолки низкие... Только поэтому... Шаркаю башкой по извёстке... Ребята “колются”, а я что могу... У “Горыныча” шея длинная... И я понимаю, что над нами шесть этажей, живут люди. У каждого свои проблемы, заботы... А тут ещё мы хлопаем дверьми, играем, что-то ждём... Разве можно людей винить в чём-то?.. Нельзя. Прощайте. (Смотрит на Режиссёра, протянул руку, Режиссёр не реагирует, Актёр берёт чемодан, долго поднимается по лестнице.)

Режиссер подметает мусор, моет пол. Входят первая актриса и третий актер.

П е р в а я  а к т р и с а.  Что теперь будет?

Р е ж и с с е р. Новый спектакль.

Т р е т и й  а к т е р.  Когда репетиция?

Р е ж и с с е р. Завтра в это же время.

П е р в а я  а к т р и с а.  А где? Где?!

Р е ж и с с е р (глядит на унитаз). Здесь.

П е р в а я  а к т р и с а.  Здесь??? (Недоверчиво.) До свиданья…

Т р е т и й  а к т е р (решительно).  Нет уж, прощайте!

Актеры уходят. Режиссер берет ведро воды, выливает в унитаз, образуется огромная лужа. Спускается Мужчина. Поскользнулся на лестнице, чертыхается.

Б о г а т ы й  м у ж. А где артисты? (Подходит к режиссёру.) Ушли уже, да?..

Р е ж и с с е р. Ушли.

Б о г а т ы й  м у ж. А вы не артист?..

Р е ж и с с е р. Нет.

Б о г а т ы й  м у ж. Я в театры хожу редко... Это жена все таскается по театрам… Куда не ездим, первым делом в театр… Париж, Лондон, Нью-Йорк… А тут Алёна моя говорит: “Пойдём да пойдём... Мы тут еще не были” Ну, пошли... Ну и чо... (Глядит на унитаз.) Я думал, театр – это дом с колоннами, а это подвал с трубами.

Р е ж и с с е р. Бывает.

Б о г а т ы й  м у ж. А кто вы?

Р е ж и с с е р. Главный режиссёр театра.

Б о г а т ы й  м у ж. Этого???

Р е ж и с с е р. Этого.

Б о г а т ы й  м у ж. Вот хорошо... Значит, вы шеф, значит, я к вам... Тут у меня дело… того… деликатное... (Оглядывается.) А что... ваш театр закрывают?

Р е ж и с с е р. Закрывают.

Б о г а т ы й  м у ж. Деньги?

Р е ж и с с е р. Деньги...

Б о г а т ы й  м у ж. Они все решают.

Р е ж и с с е р. Не все.

Б о г а т ы й  м у ж. Сумму скажите.

Р е ж и с с е р. Коммуналка, налоги, аренда…

Б о г а т ы й  м у ж. Миллиона четыре?

Р е ж и с с е р. Четырнадцать.

Б о г а т ы й  м у ж. Половину сегодня. Остальное по факту. Моя Алёна - хорошая... Но когда мы стали жить вместе... Вы понимаете... Я стал замечать... Повторяю - она добрая и очень порядочная... Но у кого нет недостатков... Она неделю назад подвезла на машине нищего клоуна, и влюбилась. Оказалось, он служит у вас.

Р е ж и с с е р. Как звать?

Б о г а т ы й  м у ж. Не знаю… такой чернявый с залысиной на левую сторону, хромает, но голос как у Бандераса... Я говорил ей - меня могут не понять, но... Она требует! Она хочет снова посмотреть ваш спектакль, но... с маленькой поправкой... Чтобы этот актер сыграл специально для неё, но... В обнажённом виде. На сцене... А она в зале должна быть одна... Понимаете?.. Это стоит таких денег?.. Наш дорогой билет, ваш - голый такой... чернявый... артист-мужчина... Алёне так хочется... (Протягивает Режиссёру пачку денег.) Ну?

Р е ж и с с е р (берёт деньги). Завтра.

Б о г а т ы й  м у ж. Сегодня. И скажите своему актёру... Моя Алёна - порядочная, честная женщина... И только посмотрит.

Р е ж и с с е р. В полночь всё будет готово. (Отдаёт Мужчине билет с контролем.) Дорогой билет.

Б о г а т ы й  м у ж. Она приедет на Бэхе* красного цвета.

Р е ж и с с е р. Мы ждём.

Б о г а т ы й  м у ж. До свиданья, господин дирижёр...

Р е ж и с с е р. Режиссёр.

Богатый муж  уходит.

Наверху падают трубы, спускаются рабочие, на лицах капли дождя, остановились, изумлённо смотрят на лужу под унитазом.

Режиссёр захохотал.

 

Картина вторая

Полночь. Там же.

Чисто, сверкают зеркала, запах цветов. В зале играет спокойная, тихая музыка. Унитаз исчез.

В зале один стул. На стуле - Женщина в дорогом платье кутается в меха, ей холодно, пар изо рта, внимательно смотрит на сцену в бинокль.

На сцене в двух метрах от женщины сидит голый Артист, (залысина на левую сторону), читает монолог, широко расставив кривые волосатые ноги.

А к т е р. Холодно… Иногда... иногда майскими ночами я думаю, как прекрасно пахнут цветы жасмина... Я закрываю глаза и представляю себя с тобой... Только ты и я...

Женщина ёрзает на стуле.

Ты – зрительница из зала, таинственная незнакомка, и я – твой демиург, твой повелитель, твой Дон Жуан… (Мерзнет, в строну.) Что, батареи уже отключили? А печку поставить нельзя?

Режиссер подает активные знаки.

А к т е р (разогревая себя). Впрочем, это все грёзы... (Подсаживается ближе к авансцене, женщине.) Ты ехала в Бэхе, я шел пешком… Ты подвезла меня до остановки, ты была так хороша… Я подумал, отчего мы не вместе, отчего ты не со мной?

Женщина ёрзает на стуле, покусывает мех, стонет.

Мы расстались с тобой дивным майским вечером, пели цикады на Кольцевой, пахло жасмином... Я хотел овладеть тобой прямо в автомобиле, но ты была за рулем, и к тому же в машине любить неудобно, ведь я как раз тогда ногу сломал… Не судьба…

Женщина учащенно дышит, вздрагивает, качается на стуле, глядит в бинокль на голого актера. Режиссер отчаянно жестикулирует.

Но ты снова пришла… Ты снова рядом… (Беспомощно оглядывается на режиссера,  

Протягивает руки к женщине, подсаживается ещё ближе, страстно.) Что такое театр? Это царство оживших фантазий. Воскресим этот день… Я опять ковыляю по трассе, ты снова едешь…

Женщина раскачивается на стуле как сомнамбула, держит в руках воображаемый руль.

И видишь меня… В тебе говорит сострадание… «Несчастный, вас подвести?» - «Разумеется, женщина». Едем. Опять говорим как тогда о погоде, о пробках, о жизни… «Вы не бомж?» – «Нет, я великий актер». В жизни счастливых мгновений так мало, не надо сдерживать страсть!  

Женщина роняет бинокль, закрывает глаза.

Гляди на дорогу, держи крепко руль! А я сделаю все, что ты хочешь… (Гадко и вкрадчиво.) Дорогая, мне так холодно... Давай же согреем друг друга… иди же ко мне… Давай… Давай… (Пауза.) Д-аааа-ва-а-а-ай!

Женщина прыгает на стуле и выпускает крик.

А к т е р (в экстазе, страстно). Господи, как хорошо быть актером! Не просто актером, а повелителем дум! Актер – существо высшего порядка, актер – мастер чудесного перевоплощения! Я могу владеть массами, целым залом, я могу заразить зрителей… собственным восторгом… собственной печалью… собственной радостью и собственной грустью! Я… Сверхчеловек!

Женщина мотает головой, разрывает своё платье. Учащённо дышит.

Еще сегодня утром я был простым Сергеем Петровичем, а вечером я – Фауст, сегодня ночью я неистовый Дон Жуан, а завтра…

Женщина в восторге.  

Что будет завтра? Завтра – прекрасно, оно еще прекраснее, чем настоящее, потому что есть сцена и есть театр… Театр!  

Ж е н щ и н а (экстатично). Театр! Театр!!! (Прыгает на стуле, кричит, стонет, плачет, смеётся, замирает и падает со стула.)

Пауза.

Уставший Актёр затравленно смотрит на Женщину, дрожит от холода.

Женщина неподвижно лежит на полу, глаза закрыты, ей хорошо. Актёр накидывает на свои посиневшие плечи халат, ждёт. Женщина вздрогнула, открыла глаза.

Ж е н щ и н а (счастливо). На улице дождь?

А к т е р. Да, дорогая. Хочешь, я повторю?

Ж е н щ и н а. Милый, дай сигарету... (Лежит, мечтательно смотрит в потолок.)

Подходит Режиссёр, прикуривает сигарету, даёт Женщине. Женщина лежит на полу, курит, платье разорвано, волосы спутаны. Актёр и Режиссёр ждут, смотрят на неё.

Женщина докурила, вдруг очнулась, бросила сигарету, встала, смущённо поправила разорванный подол юбки, прячет глаза, вдруг разрыдалась, подбросила в воздух купюры и побежала, рыдая, прочь, цокая каблучками по ступеням.

Наверху хлопнула дверь.

Р е ж и с с е р (собирает с пола деньги). Хорошую паузу сделал, молодец...

А к т е р. (натягивая брюки). Ну и шиза-а-а-а-а-аа... Я снимаю квартиру у такой же психички...

Р е ж и с с е р. Завтра репетируем третий акт. Иди, дождь уже кончился...

А к т е р. А может мне в стриптизеры пойти? (Уходит.)

Р е ж и с с е р (поднимает стул, проверяет на прочность, берёт швабру, заметает мусор). «Собака, крыса, лошадь могут жить. Тебе нельзя... Тебя навек не стало...» (Думает.) «Навек, навек, навек, навек». Четыре раза. (Поставил в угол швабру, записывает в блокнот, задумался, смотрит на пустую сцену, закурил.)

Картина третья

Зима. На сцене идёт спектакль: Президент, министры, генералы.

В зале четыре человека.

Президент ест булку в окружении министров.

Ч у д а к. Мой президент! Загадка проста! Наше государство гибнет потому, что народ не любит театр.

П р е з и д е н т. А макароны у вас есть?

Ч у д а к. Я знаю, как спасти нашу Родину!

В с е. Как?.. Как?..

Ч у д а к (смахивает со стола бумаги, вываливает из сумки разноцветные кубики). Показываю наглядно... (Расставляет на столе кубики.) Мы варвары в диком лесу... И я предлагаю создать нечто. (Расставляет кубики.) Узнаете? Это Великая Китайская Стена! Но наша стена будет не просто стеной... Это панцирь, броня!.. По всей линии Государственной Границы...

В о п л ь  з р и т е л ь н и ц ы. Ай, крыса!!!

Входят полицейский и санитарный врач с аэрозольным баллоном за спиной.

П о л и ц е й с к и й (поднимается на сцену). Театр закрывается!.. Прошу всех покинуть помещение!

Сонные зрители безразлично выходят. Санитарный врач опрыскивает помещение.  

П о л и ц е й с к и й (актерам). Значит, вот, господа... Постановление Городской прокуратуры номер тридцать три... Помещение изымается за неуплату налогов и за грубейшее нарушение санитарного состояния подвала! Даём два часа... Вам ясно?! (Подаёт «Президенту» бумагу, покачивает перед лицами актёра дубинкой.) Ясно?.. (Пинает ногой стул.)

Полицейский и санитарный врач уходят.

Просыпается старичок на стуле, оглядывается, ничего не понимает, смотрит на часы, уходит.

Картина четвертая

Режиссёр сидит на последнем оставшемся стуле. Рабочие выносят стулья, на полу грязь, мусор, опилки. Рабочие пытаются засунуть бархатный занавес в мешок, не получается, рвут и всё же заталкивают его.

Входит Актриса, в руках у неё костюмы на “плечиках”.

В т о р а я  а к т р и с а. У меня в шкафу моль... Видите дырочку...

Р е ж и с с е р. Что?

В т о р а я  а к т р и с а. Игорь Михалыч, можно вас позвать в гости?

Р е ж и с с е р. Надо ставить новый спектакль.

В т о р а я  а к т р и с а. У меня брат работает на вокзале и он говорит, что у них пустует старый ангар... Там ещё ресторан рядом. Знаете?

Р е ж и с с е р. Знаю.

В т о р а я  а к т р и с а. Дак я поговорю?

Р е ж и с с е р. Поговори.

Пауза.

В т о р а я  а к т р и с а. Я замуж выхожу.  

Р е ж и с с е р. Поздравляю.

В т о р а я  а к т р и с а. А почему вы не спросите, кто он?

Р е ж и с с е р. Для роли это не важно.

В т о р а я  а к т р и с а. А вам?

Р е ж и с с е р. Мне???

В т о р а я  а к т р и с а (вдруг истерично). Тоже не важно!!! Для вас ничего не важно!!! (Рыдает.) Вы любите только себя и этот театр!

Р е ж и с с е р. А?..

В т о р а я  а к т р и с а. Эгоист! Ничего не видит, кроме театра! Только театр, театр, театр! А вокруг люди живые, живые! Разве не ясно?! Зачем? Для чего?! Кому это надо! Да никому! (Бросает платье, топчет.) Никому! Никому! Все, я от вас ухожу! (Быстро уходит.)

Пауза.

Р е ж и с с е р (поднимает платье, разглаживает). Вот ненормальная…

Спускаются по лестнице сантехник и слесарь, гремят сапогами, несут ящики с инструментом.

С а н т е х н и к. Шлямбур* взял?

С л е с а р ь. Взял…

С а н т е х н и к. А чертилку*?

С л е с а р ь. Взял, отвали.

С а н т е х н и к. Я читал, что керамика вечная. Мир погибнет, а писсуары останутся.

С л е с а р ь. Стены... блин... крепкие... (Пауза.)Палец болит?

С а н т е х н и к. Синяк болит.

С л е с а р ь. А у меня и то, и другое.

С а н т е х н и к. А сюда будет Мэ или Жэ?

С л е с а р ь. Я ж тебе говорил.

С а н т е х н и к. Пойдём... Нас ждут унитазы.

Уходят.

Режиссер собирает реквизит в ящики.

Входит женщина.

Б о г а т а я   ж е н а. У вас ремонт? (Пауза.) Мне нужен главврач.

Р е ж и с с е р. Я - режиссер.

Б о г а т а я   ж е н а. Режиссер? «Режиссер» – очень знакомая фамилия. Я о вас уже где-то слышала… Мой директор сказал, что вы лечите патологии. У меня тяжело болен муж.

Р е ж и с с е р. У людей нет проблем, кроме секса.

Б о г а т а я   ж е н а. О сексе речь давно не идет. У нас все куда тяжелее. Мой муж… даже неловко сказать… он взятки не берет. Хотя раньше брал, очень брал, но год назад он умом повредился, брать перестал. Я лечила его, но никак.

Р е ж и с с е р. Здесь театр.

Б о г а т а я   ж е н а. Мне сказали, театр может сделать человека здоровым… Я очень прошу! Муж мой - больной… а таких больных на серьезной службе не держат. Все вокруг берут и берут, а он один такой извращенец. Кому не скажи, просмеют. Да ладно б не брал из-за честности, а то ведь мерзавец, жулик, подлец… Но как только на службу придет, как сядет, как упрется рогами!.. И ни в какую! Даже рубля не возьмет! Мне его начальник так и сказал: «Лечите, а не то уволю вашего мужа». Куда ж он пойдет такой ненормальный? Дураки нигде не нужны. Напугайте его, чтобы мозги на место вернулись.

Р е ж и с с е р. Дорого встанет.

Б о г а т а я   ж е н а. Я в банке работаю, помогу вам с кредитом.

Р е ж и с с е р. Надо подумать.

Б о г а т а я   ж е н а (дает карточку с номером.) Мой телефон.

 

Картина пятая

В зале три человека: богатая жена, ее честный муж, и «подсадной» актер, изображающий зрителя.

На сцене актеры играют спектакль: судья в мантии и прокурор в парике.

С у д ь я. Две тысячи лет существует Великая Театральная Стена. От края до края нашего государства театр к театру, рампа к рампе стоят миллионы кукольных,  драматических, музыкальных театров. Раз в год мы проводим судебное заседание, и пускаем в зал Чести самых избранных...

П р о к у р о р. Да, и они среди нас.

С у д ь я (глядит в зал). Почему их так мало?

П р о к у р о р. Ваша честь, это вопрос риторический.

Ч е с т н ы й  м у ж (жене). Куда ты меня привела?.. (Видит спящего «зрителя» рядом.)

Б о г а т а я   ж е н а. Это театр, тебе же сказали…

П р о к у р о р. Ваша честь, среди зрителей есть обвиняемый.

С у д ь я (в зал). Интересно, и кто же он?

П р о к у р о р (в зал). Видите, спящего негодяя?

«Зритель» спит.

П р о к у р о р. Мы имеем дело с преступником особой жестокости: четыре преступления за один вечер... Первое: пришёл в театр без цветов, второе - опоздал и сел не на своё место... третье - стал кашлять, сморкаться, чихать...

«Судья», «прокурор» и муж с женой глядят на спящего.

С у д ь я. Возмутительно!

Ч е с т н ы й  м у ж. Это что за пьеса такая?

Б о г а т а я   ж е н а. Комедия…

П р о к у р о р. И главное преступление, которое совершил – он уснул во время нашего преставления.

С у д ь я. Возмутительно!

П р о к у р о р. Ваша честь, наш уголовный кодекс имеет статью, по которой мы можем его осудить по закону.

С у д ь я. Совершим  праведный суд. (Дает знак.) Разбудить!

Из-за кулис выходит актер в форме полицейского, вбегает в зал, жестко будит дубинкой спящего «зрителя», пинками гонит на сцену.

П о л и ц е й с к и й (грубо, зрителю). Встать, суд идет!

«Зритель» только проснулся, хлопает глазами, не понимает.

С у д ь я. Кто вы?

З р и т е л ь. Я?..

П о л и ц е й с к и й (грубо дергает зрителя). Стоять! Руки за спину!

С у д ь я (зрителю). Представьтесь.

З р и т е л ь. Аркадий…

С у д ь я. Расскажите, как вы совершили свое преступление?

З р и т е л ь. Преступление??? Какое???

С у д ь я. Первое. А потом второе. И все остальные.

З р и т е л ь. Я к вам в театр пришел…

С у д ь я. Для чего? Вы имели какую-то цель?

З р и т е л ь. Я просто пришел выспаться тут…

Прокурор, судья и полицейский в шоке.

С у д ь я. Разве нельзя выспаться дома?! 

З р и т е л ь (сбивчиво). Я проездом. Поезд мой ночью. А зал ожидания забит как бочка с селедками. Иду, думаю, где залечь, вижу театр…

Ч е с т н ы й  м у ж (возмущенно, жене). Что привязались к нему, в самом деле???

П р о к у р о р. Судимость имеете?

З р и т е л ь. Да. Три. Первую судимость я получил за то, что ел печенье в музыкальном театре, вторую судимость за то, что сморкался в оперном театре, и третью за то, что с тех пор в театр вообще не ходил.

Ч е с т н ы й  м у ж. Ну и законы…

П р о к у р о р. Ваша честь, этого человека, увы, невозможно исправить.

С у д ь я (встает, торжественно «зрителю»). Суд приговаривает вас к смертной казни!

Пауза.

З р и т е л ь. Как???

Выходит палач в маске и с топором.

Ч е с т н ы й  м у ж. (жене). У нас нет смертной казни!

Б о г а т а я   ж е н а. Есть. Ты же видишь.

«Зритель» плачет. Все удрученно смотрят на него.

С у д ь я. Вы можете сказать последнее слово…

З р и т е л ь (плачет). Да что тут сказать… Сволочь я редкая. Так мне и надо.

Палач тащит «Зрителя» за кулисы. Оттуда слышен удар топора, брызг струи, глухой удар в пол чего-то круглого и пустого. Палач демонстрирует отрубленную голову, выбрасывает в ведро.

С у д ь я. Суд продолжает свое заседание.

П р о к у р о р. Второй обвиняемый – это Петр Николаич. 

С у д ь я. Да, он сидит в нашем зале.

Ч е с т н ы й  м у ж (изумленно). Я?!!

С у д ь я. Пройдите на скамью подсудимых, пожалуйста…

Ч е с т н ы й  м у ж (жене). Галя…

Б о г а т а я   ж е н а. Допрыгался.

Входит полицейский, грубо хватает Мужа, тащит на сцену.

Ч е с т н ы й  м у ж. В чем дело?!

П р о к у р о р (с пристрастием). Вы любите театр?!

Ч е с т н ы й  м у ж. Да! Очень!

С у д ь я. Заведомая ложь отягощает преступление.

Ч е с т н ы й  м у ж. А в чем обвинение?

С у д ь я (читает). Статья 290, часть пятая. Невзяча должностным лицом взятки в виде денег карается по закону уголовным кодексом Великой театральной стены.

Ч е с т н ы й  м у ж. «Невзяча»?!

С у д ь я. Вы подрываете основы нашего государства.

Ч е с т н ы й  м у ж. Чем???

С у д ь я. Вы взяток не берете. Все берут, а вы один такой!

Ч е с т н ы й  м у ж. Ну, должен же хоть кто-то не брать!

П р о к у р о р. Он – эгоист. У него на первом месте совесть, а общество - на втором.

С у д ь я. Взятка – это кислород нашей страны, а вы его зажимаете!

П р о к у р о р. Без взяток страна наша погибнет, без них ничего не построить!

Ч е с т н ы й  м у ж. Вы про новый вокзал? Это не я! Это подрядчик!  

П р о к у р о р. Из-за вас люди спят на наших спектаклях!

С у д ь я. Позвольте огласить приговор. (Торжественно.) Суд внимательно рассмотрел заявления сторон, и принял решение… (Мужу.) Приговорить вас к смертной казни!

Выходит палач.

Ч е с т н ы й  м у ж. Что же это такое?! Я хотя бы имею право сказать последнее слово?! (Пауза, жене.) Галя, прости… Я врал тебе целый год, я валял дурака, я делал это нарочно… Да я взятки беру! И беру в сто раз больше! Каждый день, каждый час… Я же деньги беру мешками, коробками, чемоданами! Я их просто коплю в гараже. Я готовлю тебе к юбилею подарок! Я купил тебе дом на Майями, только яхта осталась!

Б о г а т а я   ж е н а. На Майями?!

Ч е с т н ы й  м у ж. Ну да! Как у всех!

Жена всплеснула руками, выбегает на сцену, объятие.

Актеры в изумлении.

С у д ь я. Все! (Срывает с себя парик.) В стриптиз ухожу, к чертовой маме!  

Картина шестая

В фойе сверкают зеркала.

Зрительный зал полон. На сцене идет вечерний спектакль.

С т а р и к – а м е р и к а н е ц. Весь Нью-Йорк уехала жить в Россию... Они поселились под Москвой... А Лос-Анджелесу не повезло... Им дали место в Новосибирской области... Но зато теперь они жители великой, богатой России... Том написал письмо - один восторг! Он не вылазит из театров... Наслаждается...

С т а р у х а – а м е р и к а н к а (читает.) “Рано утром я просыпаюсь... Бреюсь, чищу ботинки... В половине восьмого выхожу на улицу... Многомиллионная толпа двигается в сторону вокзала... Все читают театральные программки... В один голос обсуждают спектакль какого-то театра у Восточной Границы... В поезде подают шампанское с сахаром... Соседи по купе всю дорогу читают театральные молитвы... У границы нас переправляют на хрустальное облако... Через полчаса я выглядываю в окно и вижу невероятную картину: Великая Театральная Стена... Сверкает, переливается на солнце... Театры - как алмазные кирпичики... Мы спускаемся на цветочную поляну... Хочется закричать от восторга... Ведь это - чудо... Неужели это не сон... Я боюсь проснуться... Театры - их так много... Актёры - один лучше другого... А какие спектакли! Премьера за премьерой! Приезжайте в Россию...”

С т а р и к – а м е р и к а н е ц. Только театр может сделать человека счастливым...

На театральном заднике появляется проекция сверкающей Великой театральной стены. Величественная, но очень громкая музыка.

В зал врываются разгневанные жильцы дома, идут на сцену.

М у ж и к  с  г в о з д о д е р о м. Вы что, обалдели совсем?!

С т а р у х а  в  н о с к а х. Здесь люди живут!

Б а б а  с  к и п я т к о м. Достали уже с этим театром!

М у ж и к  в  к а л ь с о н а х. Убирайтесь отсюда, уроды!

Д е в у ш к а  с   р е б е н к о м. Не надо нам здесь!

А к т е р. Это – искусство…

А к т р и с а. Это – театр!

Ж и л ь ц ы. Это – г…но!  

Завязывается потасовка между жильцами и актерами. Зрители какое-то время смотрят не понимая, затем тихо покидают зал.

Р е ж и с с е р.  Пожалуйста, останьтесь… Мы скоро продолжим!

Все уходят. Появляется полиция. Надевают наручники на режиссера. Жильцы ломают декорации, рвут театральный задник.

 

Картина седьмая

Там же, спустя неделю. Чисто, сверкают зеркала.

На сцене стоит Тётка, на шее колье, в ушах тяжёлые серьги. Волнуется.

В зале два стола, за столами сидят актёры: все в очках, в руках держат авторучки, напускают на себя важный вид, раздувают щёки, строят серьёзные мины.

Р е ж и с с е р (строго). Итак... Расскажите о себе...

Ч е т в е р т ы й  а к т е р. Кто вы, что вы... Зачем пришли сюда?

Т е т к а. Я с детства мечтала быть балериной...

П я т ы й  а к т е р (строго). Очень хорошо... Сколько вам лет?

Т е т к а. Семнадцать...

Ч е т в е р т ы й  а к т е р. Кто родители?

Т е т к а. Папа монтажник, мама строитель...

Т р е т ь я  а к т р и с а. Очень хорошо... Что вы нам прочтете?

Т е т к а. А можно, я вам сразу станцую?

Р е ж и с с е р (важно). Ну, пожалуйста.

Тётка прыгает по сцене, грохочет пол. Она выписывает ногами немыслимые пируэты, дёргает руками во все стороны.

В с е (снимает очки, приподнимается из-за стола, ахает.) А-ах!!!!

Все восхищённо смотрят на Тётку.

Т р е т ь я  а к т р и с а. Вы только посмотрите... Какая пластика...

Ч е т в е р т ы й  а к т е р. (восхищённо). Поразительно...

П я т ы й  а к т е р. Ге-ни-ально!

Тётка остановилась.

Т е т к а. Я могу ещё спеть... У меня голос хороший...

Р е ж и с с е р. Пожалуйста! У нас много времени... Очень много...

Тетка завывает популярную песню страшным голосом.

В с е (одновременно вскакивают с мест, кричат). Браво! Браво!

Р е ж и с с е р. Мы первый раз встречаем такое дарование... Вот что, родная... Подойдите к комиссии....

Тётка радостно подбегает.

П я т ы й  а к т е р. Уважаемая Маша... (Смотрит в бумагу.) Маша Леонова... Как хорошо, что вы пришли именно к нам... Вы прирождённая балерина... Мы ставим вам “отлично” и принимаем в хореографическое училище...

Тётка радостно хохочет.

В с е. Браво! Поздравляем! Ура!

Т е т к а. А может, я подумаю ещё?

В с е (уговаривают). И не надо... И не думайте... Это ваше...

Т е т к а. А я толстая для балерины?

В с е. Ну, что вы-ы-ы-ы...

Т е т к а (ломается.) Да ну...

Ч е т в е р т ы й  а к т е р (торжественно). Маша! Русский балет умрёт без вас!!!

Т е т к а. Ладно, согласна... Принимайте...

В с е. Ура! Ура!!! (Вручают Тётке цветы, целуют руки.)

Т е т к а. Ну вот, видите... А они меня не приняли... Тридцать лет прошло, а меня до сих пор от обиды трясет, как вспомню, сразу плакать охота. (Отдаёт каждому по пачке денег.) Спасибо... Всем спасибо...

Р е ж и с с е р. А может, у нас будете играть? У вас получится...

Т е т к а. Нет-нет. Поразвлекались, и хватит. Работа… (Переодевается, надевает китель прокурорского работника.) Третий раз я вас не отмажу, вам крыша нужна от жильцов и бандитов.

В с е. Спасибо вам! До свиданья!

Т е т к а. Полезный театр, терапевтический!  (Уходит.)

Р е ж и с с е р (хлопает в ладоши, актерам). Всё! Всё! А теперь - репетировать!.. Третий акт, сцена пятая... Лир начинает...

П я т ы й  а к т е р. «... Судья, я требую медицинского вскрытия Реганы. Исследуйте, что у неё в области сердца, потому что оно каменное...»

Р е ж и с с е р. Кент... Говорит Кент... (Шестому актеру.) Не спи, не спи, Костя!

Идет репетиция.

Величественно загудели трубы парового отопления, проснулись ржавые стоки канализации, оглушая подвал торжественным рокотом. Тонким фальцетом запел распределительный клапан и сорвался в оглушительном визге, заполняя театр водой и экскрементами.

 

Конец первой части

 

Часть вторая

Картина восьмая

Месяц спустя. Там же.

Фойе театра “У вокзала”. Появилась новая мебель, светильники. На полу новый персидский ковер. За дверью идет спектакль.

У буфета сидит Режиссёр, под стойкой штабеля консервов. Режиссёр пересчитывает купюры. Входит молодой человек с ящиком новых консервов – он новый директор театра.

Н о в ы й  д и р е к т о р.  Ну что, я вам говорил? Как только цены на билеты подняли, сразу зритель пошел!

Р е ж и с с е р. Маркетинг – название для пьесы...

Н о в ы й  д и р е к т о р.  Мерчандайзинг по Форду, стратегия! Надо лицо театра сменить! «У вокзала» - не то, надо назвать «Театр желаний»!

Р е ж и с с е р (глядит на ящики). Не много еды???

Н о в ы й  д и р е к т о р.  Наш спонсор – рыбоконсервный завод. Они нам дарят сто шестнадцать кондиционеров… А на вечернего «Гамлета» придет бригада китайцев! Шестьсот человек! Через год театр в центре построим. А сейчас надо промо акцию развернуть: в трамваях, в метро, в саунах, на парковках, в фитнес-клубах, везде! Ситилайты, билборды, призматроны, бегущие штендеры! Надо рекламу сделать еще активней! Брутальней! Живей!

Из зала выходит старичок-зритель.

З р и т е л ь (в гневе). Вот... лжецы! Где слоны?! Где живые носороги?.. (Достал программку, читает.) «Острота ощущений... головокружительный полёт над джунглями... Мир фантастики... Воскрешение живых трупов...» Где всё это???.. Где?.. Верните мои деньги!!!! (Отбирает купюры у режиссера, быстро пошёл наверх, крикнул.) Мошенники!!! Я это так не оставлю!

Хлопнула дверь. Посыпалась штукатурка.

В зале аншлаг.

Люди сидят в проходе, на одном стуле по пять человек. У всех в руках коробки с  консервами. Скрипят консервные ножи, зрители жуют жирные куски, благодарно смотрят на сцену.

На сцене актёры в смокингах, изображают капиталистов: толстые животы, на головах картонные цилиндры, все курят сигары, вся сцена уставлена консервными банками, актёры жуют, икают, говорят вяло, давятся мясом.

Ч е р ч и л л ь. Кто бы мог подумать... Господа... Что эти русские попрошайки так быстро выбьются в люди? Ещё вчера... (Давится, икает.)

Н а п о л е о н. Ещё вчера шестая часть суши была населена козлами, баранами, дикими свиньями... (Икает.)

Я п о н с к и й  и м п е р а т о р. Ещё вчера они барахтались в сточной канаве...

Н а п о л е о н. А сегодня Россия - это цветущая поляна... (Икает.)

Ч е р ч и л л ь. Россия - райский сад!

В зале скрипят консервные ножи, кого-то тошнит.

Я п о н с к и й  и м п е р а т о р. В чем же тайна?..

Н а п о л е о н (смотрит в трубу). Я вижу золотые крыши, огни… Золото на помойках. Эти русские опять что-то придумали!

Ч е р ч и л л ь. Они построили по всей линии огромной границы  театры, театры, театры, театры…

Я п о н с к и й  и м п е р а т о р. Революция?

Ч е р ч и л л ь. Да! Великая, театральная.

Н а п о л е о н. От Москвы до Камчатки... Театр к театру... Рампа к рампе... Миллионы, миллиарды кукольных, драматических, музыкальных театров! 

Я п о н с к и й  и м п е р а т о р. Глядите, они создают духовную пищу, и питаются ею! Эраи дэн'каэси росиа*!

В фойе.

Р е ж и с с е р (пишет в блокнот). Лир, Кент и шут... Фонограмма - дождь, ураган... Лир... “Какой ты странный…» Фонограмма 24 - волки... Реквизит – ведро, мясорубка и веник…

Вбегает новый директор.

Н о в ы й  д и р е к т о р.  Всё! Всё! Консервы отравлены!!!

Р е ж и с с е р. Как???

Н о в ы й  д и р е к т о р.  Вот так. Гендиректора посадили! Шухер! Мотайте отсюда! (Выбрасывает из сумки консервы, убегает вверх по лестнице.)

Наверху воет сирена полицейского автомобиля. Крики, лай собак.

 

Картина девятая

Мусор, суета, рабочие ругаются, выносят стулья, ковер, тумбу буфета.

Режиссёр сидит на последнем стуле.

Актриса натягивает плащ, у ног чемодан.

Т р е т ь я  а к т р и с а. Ну и дура же я... Дёрнул меня чёрт купить этот плащ... А мне мама письмо написала... Домой зовёт... У нас городок маленький, но театров нет... Да и зачем в маленьких городах театры... Не зачем.... Помню, как я первый раз вышла на сцену... Мне было девять лет... А я играл старичка... Приклеила смешные усы, я их сделала из дорогой папиной шапки... Отец меня за это высек ремнем... А я лежу попой кверху, ремень пластает... А сама удивляюсь... Почему мне не больно в этот раз... (Никак не может попасть в рукав.) Потом, когда я вышла на сцену - поняла почему... (Присела на чемодан.) Вот, значит, иду я с нутриевыми усами и палочкой на сцену, и дрожу... Волнуюсь страшно... В зале народу - море... Весь город наш сидит, рожи-то все знакомые... Вышла я на сцену - всё народонаселение планеты! Яблоку не упасть. А я текст забыла. Открыла рот и вижу одну карту мира... Больше ничего... А не плакала я потому, что стоило... На самом деле стоила эта клубная сцена и ремня, и шапки, и слёз моих... Я стою, все понимают, что это девченка с гуашью на лице, борода из шапки... Я раззадорилась, разыгралась... Хлопали, как хлопали!!! Я ушла за кулису, и тут зарыдала. То ли от радости, то ли, действительно, детские нервишки сыграли... А мама гладит меня по голове и говорит: “Надо же... Ты настоящий актриса... Вот тётя Дуся не поверит... Я ей письмо в Орск напишу про тебя... Она и не поверит... Я горжусь своей дочкой, напишу... Что ж ты ревёшь... Не надо... Улыбнись... Вот молодец...” Городишко мой летом красивый... Если подняться на гору, то видно всё-про-всё... В ручейке галька сверкает... На стадионе муравьи гоняют мяч, церковь старая... Каждый кирпичик видно... Особенно, когда суббота... Пахнет баней... Из всех труб дымок... А про гальку - вру... Знаете, я вас любила. Ай, да ладно... Зачем я всё это говорю... Ну, посидела на дорожку... Паспорт, билет...

Пауза.

Р е ж и с с е р. Удачи тебе.

Т р е т ь я  а к т р и с а. Прощайте. (Взяла чемодан, пошёл прочь, остановился на лестничной клетке, оглянулся, ушла.)

Хлопнула дверь.

Грохот тяжелых сапог. Спускаются рабочие с унитазами, тянут вниз шланги, тащат сварочный агрегат.

С л е с а р ь. Каша, говоришь?

С а н т е х н и к.  Каша.

С л е с а р ь. А как девочку назвали?

С а н т е х н и к.  Григорием.

С л е с а р ь. Хорошее имя.

С а н т е х н и к.  Здесь стык...

С л е с а р ь. Там колено, перемычка и регулятор...

С а н т е х н и к.  Прямой?

С л е с а р ь. Нет, кособокий.

С а н т е х н и к.  Мужские смесители влево, женские вправо... Не путай.

С л е с а р ь. А как ты их различаешь?

С а н т е х н и к.  Да по чутью. Мужские – теплее, а женские – легче.

С л е с а р ь. Управимся за ночь?

С а н т е х н и к.  Должны.

С л е с а р ь. Кассира жалко... Хороший был человек...

С а н т е х н и к.  Чо делать... Место людное...

С л е с а р ь. Пошли.

С а н т е х н и к.  Погодь, я вспотел… (Вытирает платком лицо.)

С л е с а р ь (ставит унитаз, показывает режиссеру кулак). Вот только попробуй опять навалить!

Рабочие поднимаются наверх. По лестнице спускается женщина-почтальон.

Ж е н щ и н а. Театр? (Протягивает бумагу Режиссёру.) Это ваша фамилия?

Р е ж и с с е р. Да.

Ж е н щ и н а. А что не идёте на почту? Вам пятое извещение из налоговой. А вот денежный перевод.

Р е ж и с с е р. От кого?!

Ж е н щ и н а. Неразборчиво.

Р е ж и с с е р. И сколько???

Ж е н щ и н а. Много, так много, что даже страшно сказать. Деньги большие. Целый вагон. (Отдает бумажку, уходит.) Ладно. Завтра к восьми подходите.

Наверху с грохотом валятся трубы.

Картина десятая

На сцене идет спектакль. В зале сидят одни слепоглухонемые. Их очень много. Они не реагируют на происходящее на сцене, все сидят с каменными лицами.

Ч у д а к. И даже самый чёрный негр, глядя на карту мира, скажет: “Россия! Матушка! Продай лишний билетик!» А ведь вчера ещё здесь был центр мировой канализации: кто сморкнется погуще, да побольше... А сегодня: “Адью!”, мы не пускаем без фрака... Не пустим, как не проси!.. А на златых вратах напишем: “Богема. Страна при свечах. Не шурши и не кашляй! После третьего звонка - казнь!” Театр к театру, рампа к рампе, колонна к колонне... Сомкнутся ряды в одну Великую Театральную Стену... Плотное кольцо, граница нашей новой цивилизации... (Срывает с головы шляпу, бросает в сторону.) Все! Не могу! Тысячу раз я говорил этот монолог, а сам не верю! Туфта!

П р е з и д е н т (смущенно, тихо). Ты чего???

Ч у д а к  - п я т ы й  а к т е р. Надоело! Разве это комедия, если зал не смеется?!

М и н и с т р  ф и н а н с о в.  «Мы что, одни остались в этой стране?!»

П я т ы й  а к т е р. Кончай! Нас все равно не понимают! Что толку жилы-то рвать? (На зрителей.) Они же слепоглухонемые. Они ни во что не врубаются…

Актеры и слепоглухонемые зрители молчат.

П р е м ь е р  -  ш е с т о й  а к т е р.  Что, правда???

М и н и с т р  ф и н а н с о в – с е д ь м о й  а к т е р.  Глухонемые вообще???

П я т ы й  а к т е р. Да спросите их что-нибудь! (Пауза, зрителям.) Господа, арбуз круглый или квадратный?

Молчание.

П я т ы й  а к т е р (зрителям). Что одето на мне? Какого цвета моя шляпа?

Молчание.

С е д ь м о й  а к т е р.  Я не думал, что слепых и глухих бывает так много…

Ш е с т о й  а к т е р. (глядя в зал). Зачем же их сюда привели???

П я т ы й  а к т е р. Спросите Марину! Сегодня же мой бенефис! А Марина не смогла никуда билеты втюхать! Вот и позвала дом инвалидов с Советской шестнадцать. Им без разницы, где сидеть!

Тишина в зале.

С е д ь м о й  а к т е р (зрителям). Господа зрители, вы нас видите?

Молчание.

Ш е с т о й  а к т е р. А слышите?

Молчание.

С е д ь м о й  а к т е р. Это какой-то кошмар…

Ш е с т о й  а к т е р. Все равно нам нужно играть.

П я т ы й  а к т е р. Зачем?!

Ш е с т о й  а к т е р. У тебя бенефис.

П я т ы й  а к т е р (отчаянно в зал). Господа! Может, найдется один, кто нас слышит чуть-чуть и видит хоть каплю, немного?!!   

Тишина.

Ш е с т о й  а к т е р. Мне кажется, они все равно чувствуют нас. (Прислушивается.)

П я т ы й  а к т е р. Хорошо… (В зал зрителям.) Сегодня мой бенефис, я вам расскажу про себя! Начнем. Мне уже много лет, я всю жизнь был актером, я всегда играл и играл. Я мог стать инженером, врачом, летчиком, но… Меня всегда тянуло в истории. Я не скажу, что с детства любил выпендриваться, выставлять себя на показ… Но было во мне что-то такое необычное… Это как третья нога. Все шли, а я спотыкался, а потом бежал куда-то вперед. Мне говорили: «Ну, ты просто актер». Я не понимал и не знал смысла этого слова. «Актер» не походило на «полотер», это было что-то загадочное… Потом я узнал, что люди, которых все любят – и есть актеры. Мне наверно в детстве не хватало любви. Потом я учился, веселое время, море надежд, и вот диплом получил… И вышел на улицу. Мне стало страшно, так страшно… Любят только красивых и очень известных, а я, кто такой я? Надо доказывать, что ты достоин любви. А как, если ролей не дают? Надо бороться, надо нравиться всем: от уборщицы до режиссера театра. Но ведь кроме театра есть жизнь, настоящая жизнь, и она не хочет соседства с ролями, премьерами… Это только потом задним числом понимаешь, что выбор сделан тобой очень давно, и не стоило удивляться, что личная жизнь не сложилась никак. Когда стреляешься в «Чайке», а потом оживаешь в гримерке, а потом тащишься в первом трамвае домой, поневоле становишься ненормальным. Да и зачем любовь близкого человека, когда тебя любит зрительный зал? Это ни с чем не сравнимо! Но… однажды ты понимаешь, что твой зритель ушел. В зале сидят люди другие. Они дышат иначе, иначе молчат, они смотрят совсем по-другому. А ты по-прежнему ждешь их любви ,и не понимаешь! И тебе уже за полтинник давно. Актеры быстро стареют, когда нет счастливых спектаклей, когда их больше не любит никто. Я всегда ненавидел цветы после спектакля, но теперь я их жду, потому что в них благодарность. Хорошо быть известным, конечно, любимым целой страной, когда тебя на улице узнают. Вот мы учились в одной группе с Лешкой Отматкиным. Снялся в трех фильмах в мизерных эпизодах, и его любят все. Он защищен личной славой от лишних вопросов, хотя и ему когда-то тоже придется спросить темный зал: «Господа, зачем была эта жизнь? Для чего? Неужели напрасно? Я ошибся дверьми?» (Пауза.) Нет…     

Слепоглухонемые зрители встают. Аплодисменты.

Актеры тоже аплодируют пятому актеру, появились цветы. Пятый смущенно вытирает слезы, кланяется.

Фойе:

Входит режиссер, полицейский и женщина - судебный пристав.

Р е ж и с с е р.  Новый спектакль принесет кучу денег.

П о л и ц е й с к и й.  Не смешите людей. Все имущество изымается в счет отплаты кредита.

П р и с т а в.  Ладно уже, опись начнем.

Звонок телефона.

П о л и ц е й с к и й (достает свой телефон). Да? Что??? (Пауза, режиссеру.) Срочно вывести всех! В зале находится бомба!!!  

 

Картина одиннадцатая.

 Мусор. Режиссер сидит на стуле, рядом стоит человек в костюме.

С т а р ы й  д р у г.  Все некогда было зайти. Да я о тебе постоянно смотрю в интернете. Все время скандалы: то тебя выселяют, то заселяют… Весело живешь. Что, даже квартиру продал? Где теперь будешь жить?

Р е ж и с с е р.  Я буду ставить новый спектакль.

С т а р ы й  д р у г.  А жить где собираешься? (Пауза.) Я потолстел? Говорят, разожрался. Тут недавно я видел наших: Трофима, Козла и Митроху. Все при деньгах. Мишка вот утонул. Сколько мы не виделись? Лет десять?

Р е ж и с с е р.  Двадцать...

С т а р ы й  д р у г.  Ну! А ты всё экспериментируешь? (Разглядывает муляжное окно.)  Лет сто не был в театре...

Р е ж и с с е р.  Поздравляю.

С т а р ы й  д р у г.  У тебя есть бухгалтер? Нет? Плохо. (Пауза.) Я... я... ну что я... После института поставил два спектакля... Женился третий раз... А театр... театр... Актёры дураки... Пьесы пишут кастраты... Бросил. Занялся бизнесом. Тоже скука... Теперь государству служу. А тут пять лет назад иду, смотрю - афиша... Театр “У вокзала”... Главный режиссёр ты... Знаешь, как я обрадовался за тебя... Молодец... Ты один с курса, кто работает по специальности... Здорово... Правда, грязновато у тебя... Говорят, даёшь по три спектакля в день. Не слишком? Говорят, есть у тебя какой-то спектакль... Стена какая-то берлинская... Слушай, это же старо... Тягомотина, а? Скажи правду?

Р е ж и с с е р.  Ты счастлив?

С т а р ы й  д р у г.  Какой-то детский вопрос. Тебе нужно свое помещение!

Р е ж и с с е р.  Если можешь, давай.

С т а р ы й  д р у г.  Могу. Но не дам.

Р е ж и с с е р.  Почему?

С т а р ы й  д р у г.  Потому что нет великой театральной стены! «Золотые крыши, театр к театру» - это сказка, фантазия… Помнишь, какими мы были дураками? «Море аплодисментов, девятый вал цветов...» Эту пьесу мы играли студентами. Помнишь музыку из нашего спектакля? (Напевает мотив, пытается вспомнить.)

Режиссер подпевает, пытаясь воссоздать мелодию. Поют. Не получается.

С т а р ы й  д р у г.  Ни хрена, брат, есть реальная стена, кондовая! Стена капитальная, китайская! Ее не прошибить, она будет всегда. Потому что сделана из реальности. А реальность, сам знаешь, какая. Спроси, почему я ушёл из театра? Отвечу. Крысятник! Веришь, я приходил домой и мылся... Мылся... Крысятник. На сцене крысятник, в зале крысятник... Кругом крысы, нечистота... У тебя тоже грязно... на улице чище... (Открывает фляжку, пьёт.) И всё-таки ты молодец... В смысле, как осёл - молодец... (Глядит на муляж окна, разглядывает фигурки.) Ты думаешь, это остроумно? Мила-ай мой! Окно в подвале - это неостроумно, банально, неглубоко. Я мог бы сделать лучше в тысячу раз! Картонное окно, зрители, унитазы, подрядчики... Как все надоело. (Пауза.) Я помогу тебе по знакомству. Тебя неделю не сгонят отсюда. А потом закругляйся с театром. И все. (Пауза.) Будь здоров. (Уходит, поднимается по лестнице, остановился, крикнул вниз.) Игорь! Помнишь… (Играет.) «Мы будем первой державой, которая построит своё могущество не кровью, а подлинным, настоящим искусством. Только театр может сделать человека счастливым! Театр к театру... рампа к рампе... Миллионы кукольных, драматических, музыкальных театров... вы скажете, нас не поймут?!»

Р е ж и с с е р (подыгрывая).  «Поймут!»

С т а р ы й  д р у г.  «А макароны у вас есть?»

Р е ж и с с е р.  А Мишка отвечал..!

С т а р ы й  д р у г.   «Адью!» (Уходит.)

Входят актеры.

Ш е с т о й  а к т е р. Что дальше?

Р е ж и с с е р.  Будем работать. Делать новый спектакль.

Рабочие таскают унитазы. Актеры и режиссер начинают репетицию.

Картина двенадцатая.

Ночь. Сцена разобрана, лежат новые трубы.

Последние четыре актёра сидят на чемоданах, в углу валяются разломанные стулья.

Р е ж и с с е р (декламирует). “Король сошёл с ума, зачем так крепок мой ум, что устоял и сознает мои страданья? Лучше б я рехнулся...” Понимаешь, это жизнь настоящая!.. Нужно любить людей. И говорить нужно иначе, понимаешь, Костя? А ты играешь равнодушного человека... Так нельзя! Нельзя!

Ш е с т а я  а к т р и с а. Игорь Михалыч, мы уезжаем...

Р е ж и с с е р.  Что?

Ш е с т о й  а к т е р. Мы уходим.

Ш е с т а я  а к т р и с а. Да...

Р е ж и с с е р.  Куда? Если не секрет?

Ш е с т о й  а к т е р. Пока не знаем.

Ш е с т о й  а к т е р (достал бутылку). Давайте помянем нашу Великую Китайскую Стену...

Молча пьют, быстро хмелеют.

Ш е с т а я  а к т р и с а. Вчера у меня свистнули кошелёк... Теперь совсем хреново... Слушайте! А хотите заработать? (Достаёт из кармана мелочь.) Покажите, как мне вернули кошелёк... Давайте, а?

С е д ь м о й  а к т е р. Еще бы! Театр делает человека счастливым!

Актёры оживились, стали доставать из чемоданов реквизит.

Режиссёр хохочет.

Ш е с т о й  а к т е р (взъерошил волосы, глаза забегали, уходит за дверь, через секунду врывается). Граждане! Скажите, это театр? Театр?

Ш е с т а я  а к т р и с а. Ну, театр. А чо?

Ш е с т о й  а к т е р. Слава Богу... А здесь работает великая актриса Мария Смирнова?

Шестая актриса принимает гордую осанку.

Ш е с т о й  а к т е р (протягивает кошелёк). Вы кошелёк потеряли...

Ш е с т а я  а к т р и с а. Когда?

Ш е с т о й  а к т е р. Да вчера... на рынке... обронили из кармана...

Ш е с т а я  а к т р и с а (ищет в кармане.) И в правду... Потеряла... И не заметила даже...

Ш е с т о й  а к т е р. ... А я всю ночь не спал... Бегал, искал вас... Кошелёк хотел отдать...

Ш е с т а я  а к т р и с а. Ну, спасибо... Что я могу для вас сделать?

Ш е с т о й  а к т е р. Дайте автограф...

Ш е с т а я  а к т р и с а (размашисто пишет на открытке). Честному человеку от Марии Смирновой... Возьмите... (Отдаёт открытку, берёт кошелёк, открывает.) А где деньги?

Режиссёр хохочет.

Ш е с т а я  а к т р и с а (в сердцах бросает пустой кошелёк). Да ну вас!

С е д ь м а я  а к т р и с а. Ребята!... А давайте мне... как я приехала в Голливуд... (Поднимается на сцену, берёт в руки шляпку.)

Ш е с т о й  а к т е р. Наконец-то вы приехали, мадам Петрова...

Ш е с т а я  а к т р и с а. Мы вас ждали два года...

С е д ь м о й  а к т е р. Каждый день ходили встречать...

С е д ь м а я  а к т р и с а (опускает шляпку на глаза). Мне было некогда...

Ш е с т о й  а к т е р. Наша кинокомпания предлагает вам контракт...

С е д ь м а я  а к т р и с а. На сколько лет?

С е д ь м о й  а к т е р. Двадцать два года...

С е д ь м а я  а к т р и с а. Да вы с ума сошли... Я не ломовая лошадь...

Актёры встают на колени.

С е д ь м а я  а к т р и с а. Ладно... Я согласна. Условия такие - умные режиссёры, хорошие роли... Утром я долго сплю, потом иду в ресторан... За мной машину... Лучшая гостиница... Вилла, яхта, сто миллионов и хорошего мужа...

С е д ь м о й  а к т е р. Подпишите контракт.

Актриса подписывает листок бумаги.

С е д ь м а я  а к т р и с а. А теперь что?

Ш е с т о й  а к т е р. А теперь вы свободны...

Актриса непонимающе смотрит, Режиссёр хохочет, Актриса рвёт листок, обиделась.

С е д ь м о й  а к т е р. А сейчас мне... Хочу бесплатно долететь до Иркутска...

Актёры достают из чемодана поролоновые крылья, прикрепляют Третьему Актёру за спину.

С е д ь м а я  а к т р и с а. Мужчина... Это неприлично... У вас выросли крылья...

С е д ь м о й  а к т е р. Да-а... Просыпаюсь вчера... Чувствую под спиной что-то мешает...

Ш е с т о й  а к т е р (в шапочке доктора). Вам надо лечиться... Может, вы птица?

Ш е с т а я  а к т р и с а. Гу-ли... гу-ли... цыпа-цыпа...

С е д ь м о й  а к т е р. Я не курица...

Ш е с т о й  а к т е р. Смотрите! Он снёс яичко...

С е д ь м о й  а к т е р. Я не курица... И не голубь...

Ш е с т о й  а к т е р. А кто вы?

С е д ь м о й  а к т е р. Я просто человек, у которого выросли крылья...

Ш е с т а я  а к т р и с а. А вы долетите до Иркутска?

С е д ь м о й  а к т е р. А как вы думаете?

Ш е с т о й  а к т е р. У вас не хватит бензина...

Седьмой актёр разбежался, упал.

Все смеются, Седьмой актёр хохочет, отдирает крылья.

Молча смотрят друг на друга.

С е д ь м а я  а к т р и с а. А теперь, Игорь Михалыч, хотите вы?

Р е ж и с с е р. Покажите мне, как вы вернулись через десять лет...

Актёры удивленно переглянулись, поднялись на сцену, шушукаются.

Наконец, сговорились, надевают плащи, куртки, берут в руки чемоданы.

С е д ь м а я  а к т р и с а. Здравствуйте, Игорь Михалыч! А вы не постарели... Сколько мы не виделись?

Р е ж и с с е р. Лет десять...

Ш е с т а я  а к т р и с а (восхищённо.) У вас такой театр... большой, красивый... ковры... хрустальный гардероб...

Ш е с т о й  а к т е р. Огромная сцена... Чистые кулисы...

С е д ь м о й  а к т е р. Зал на восемьсот человек... Умные, добрые зрители не замучили вас?

С е д ь м а я  а к т р и с а. В гримёрках светло, чисто, как дома... Чинариков нет...

Ш е с т о й  а к т е р. А бутылки всё же есть...

С е д ь м а я  а к т р и с а. А перед театром скульптура Мельпомены... из самого настоящего золота, мы уже видели...

С е д ь м о й  а к т е р. В трамвае мы встретили человека в смокинге... От него пахло дорогим одеколоном, он смотрел на часы... Держал в руках букетик цветов... Все ему завидуют... Сегодня он идёт в театр... Какой счастливчик - достал билет...

Ш е с т а я  а к т р и с а. А сколько вы поставили без нас спектаклей?

Р е ж и с с е р. Вы опоздали... Вчера была миллионная премьера...

Ш е с т а я  а к т р и с а. Да это невозможно!

Р е ж и с с е р. Весь мир об этом знает!

С е д ь м а я  а к т р и с а. Здорово...

С е д ь м о й  а к т е р. Игорь Михалыч... Вы очень хороший режиссёр... С вами интересно...

Ш е с т о й  а к т е р (поставил чемодан). Возьмите нас обратно...

Игра закончилась Неловкая пауза.

Р е ж и с с е р. Прощайте...

Актёры берут чемоданы, медленно идут выход, поднимаются по лестнице, уходят навсегда.

Режиссёр захохотал, пинает ногой мусор, ходит, курит, вдруг бежит к муляжному окну и ладонью разбивает стекло.

По лестнице спускаются рабочие с трубами.

С а н т е х н и к. А снега-то не слыхать?..

С л е с а р ь. Нет, не слыхать. Дождь только слышно.

Варят сваркой трубы, монтируют раковины, приколачивают таблички с чёрными фигурками мужчин и женщин.

 

 

Картина тринадцатая

 

На каркасе разобранной сцены сидит Режиссёр, зажал порезанную руку поролоновым крылом.

В зале, между разбитых стульев, бегает крыса.

Р е ж и с с е р. ... А-а... Привет... Спроси у меня - почему у нас страна такая? А я знаю... Всё от того, что наш народ не любит театр... А я предлагаю создать нечто. Великая стена... Великая Театральная Стена... Нужно только захотеть и построить по всей линии Государственной Границы театры, театры, театры, театры, театры... Ты думаешь, что я спятил? Возможно... Но надо сделать именно так... Сплошной стеной... театры... театры... Стена к стене, портал к порталу... Вот. Я подсчитал - это немного... От Байкала до деревни Мулино... Великая Театральная Стена! Мы будем первыми, кто построит что-то стоящее... Может, тогда мы что-нибудь поймём... Театр к театру, рампа к рампе... Мы встанем, как горный хребет... Наступит время, когда все закричат: “Браво!”... И наша страна, как пустой мусорный бак наполнится до краёв цветами... Ты думаешь, этого никогда не будет? Вполне может быть... (Крыса сидит перед режиссёром, слушает.) Обезумевшие толпы поклонников встанут у наших границ. Но мы будем ставить визы только тем, кто выучит нашего Чехова назубок... Без запинки... Ты думаешь, здесь центр мировой канализации? Ошибаешься... Мы не пустим без чистой рубашки... Как не проси... Великая Театральная Стена... И на златых вратах напишем... Шестая часть суши... тире... Богема... Страна при свечах... Не шурши и не кашляй... После третьего звонка - казнь!.. Кстати, ты умеешь играть на скрипке? (Крыса зашипела.) Что дальше? А дальше вот что... И даже самый последний негр, глядя на карту мира, скажет: “Россия-матушка! Продай лишний билетик!”

Режиссёр закрыл глаза, крыса села у его ног.

Рабочие “варят”трубы канализации, сверкает сварка.

По лестнице спускается Мальчик, удивлённо смотрит на Рабочих, подходит к разбитому муляжу окна, берёт домик-театр, смотрит в игрушечные окна, разглядывает человечков, входит в зал, смотрит.

Режиссёр собирает вещи, пакует чемодан.

М а л ь ч и к. Мне надо театр...

Р е ж и с с е р. Иди домой, здесь больше нет театра...

М а л ь ч и к. А можно, я это возьму себе? (Показывает домик.) Я могу купить, у меня есть деньги... (Дает мелочь.)

Р е ж и с с е р. Спасибо, приятель... (Берёт монетку, улыбается, кладёт в карман.)

М а л ь ч и к. А это что?

Р е ж и с с е р. Крылья.

М а л ь ч и к. Настоящие?!

Р е ж и с с е р. Самые настоящие...

М а л ь ч и к.  Вы умеете летать?

Р е ж и с с е р. Конечно!

М а л ь ч и к. Да ну…  

Р е ж и с с е р. Не веришь?! (Прикрепляет крылья к своей спине.) Пойдем. Сейчас ты увидишь, как я полечу!.. (Берёт мальчика за руку, поднимается по ступеням, исчезают.)

С л е с а р ь.  Прикинь... Мне вчера мотороллер приснился... Белый.

С а н т е х н и к.  Белый? Зачем белый?

С л е с а р ь. А хрен его знает.

С а н т е х н и к. Это все к какому-то происшествию!  (Кидает гаечным ключом в крысу, включает сварочный агрегат, столп искр.)

 Из муляжного, разбитого окна вылетел живой воробей, зачирикал, заметался по подвалу.

Слесарь берёт кувалду, подходит к окну, размахивается, чтобы выбить оконную раму из стены. Из муляжного окна выглянуло ослепительное солнце.

С л е с а р ь.  Иди скорей сюда! Смотри!!!

 

Внутри муляжного окна ожил городок: идут маленькие фигурки людей, забегали автомобили, летит по небу режиссер.

Подвал озаряется золотым светом, и исчезает. На его месте появляется великолепный театр, а рядом такой же  театр, другой, третий, еще и еще. Театр к театру, рампа к рампе, от Москвы до Камчатки они крепко стоят великой театральной стеной.