Олег Богаев

«Собаке — собачья смерть» - Император Николай I о смерти Лермонтова.

Из воспоминаний П. П. Вяземского, со слов флигель-адъютанта полковника Лужина.

Лермонтов нашего времени

Школьное сочинение в двух актах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Раиса Максимовна, учитель литературы

Лермонтов Михаил Юрьевич, живой поэт

Мартынов, убийца Лермонтова

Светлана, подруга Раисы Максимовны, учительница

Коллеги Раисы Максимовны

Друзья и современники Лермонтова

Действие происходит в средней школе.

Сцена первая

Маленький провинциальный городок.

Средняя школа.

Урок литературы в старшем классе.

Учительница Раиса Максимовна - строгая женщина лет пятидесяти. На самом деле она намного моложе, лет на десять, но выглядит старше по причине того, что принципиально не следит за своей внешностью: носит как монахиня бесформенную кофту, грубую темную юбку, стягивает волосы на голове в пучок, близорукие глаза глядят из толстых стекол немодной оправы, и главное - она не делает макияж.

Сейчас Раиса Максимовна стоит посреди класса и начинает урок. На доске крупными круглыми буквами написано: «М.Ю. Лермонтов – 200 лет».

РАЯ. Так, дети. Все сели? Так, кто не сдал мобильный телефоны? Если кто-то во время урока хоть шелохнется – вылетит вон. И не дай бог пикнет во время урока! Я повторять не люблю, вы меня знаете! А теперь полная тишина, чтобы я слышала, как летит муха.

Летит муха.

Молодцы. А теперь включаем мозги и внимательно слушаем. (Пауза.) Ровно двести лет назад родился великий русский писатель Михаил Юрьевич Лермонтов! Представьте, какое интересное совпадение! Мы начинаем изучать его творчество именно в день его рождения. А что это значит? Это значит то, что Михаил Юрьевич рождается второй раз. Вы спросите, как такое может быть – родиться второй раз??? А я отвечу – очень просто! Писатель может вновь родиться в ваших сердцах, и это невероятное чудо может случиться, если ваши сердца будут настежь открыты его творчеству. В прошлый раз мы изучали Александра Сергеевичи Пушкина, и много говорили о его поэзии и роковой смерти… Да, Пушкин – великий поэт, но Лермонтов – удивительный! Есть в нем особая боль, щемящая тоска, восторг о несбыточной мечте. Признаюсь, дети, Лермонтов – мой самый, самый, самый любимый поэт. Слушаем.

«По небу полуночи ангел летел,
И тихую песню он пел,
И месяц, и звезды, и тучи толпой
Внимали той песне святой.

Он пел о блаженстве безгрешных духов
Под кущами райских садов,
О Боге великом он пел, и хвала
Его непритворна была.

Он душу младую в объятиях нес
Для мира печали и слез;
И звук его песни в душе молодой
Остался — без слов, но живой.

И долго на свете томилась она,
Желанием чудным полна,

И звуков небес заменить не могли

Ей скучные песни земли».

Вот! Это Лермонтов! (Пауза.) Да, ваши детские души искалечены современным телевизором и Интернетом, и я допускаю, что среди вас сидят дегенераты, которые даже не слышали это имя. А те, кто слышал, вряд ли смогут прочесть на память хоть одно его стихотворение. Поэтому я всем сегодня ставлю двойки. А в следующий урок у вас есть шанс исправить свое глубокое невежество. (Пауза.) Дети, зарубите себе на носу, самый главный предмет – литература. Литература, литература, только она. Я говорю это в тысячный раз! Все остальное, включая химию, физику, математику, и тем более физкультуру – бесполезный хлам, который будет засорять ваши души. А литература делает из городской обезьяны тонкого душевного человека, литература пробуждает ваши сонные души, и только литература оживляет ваши сердца! В нашем мире, где так мало счастья именно литература может сделать человека счастливым.

«Она поет - и звуки тают,
Как поцелуи на устах,
Глядит - и небеса играют
В ее божественных глазах;
Идет ли - все ее движенья,
Иль молвит слово - все черты
Так полны чувства, выраженья,
Так полны дивной простоты».

(Пауза.) Да, можно просчитать рифмы как в дурацкой алгебре, да, можно зазубрить эти стихи, и тарабанить как автомат, но не чувствовать! Не любить! Не понимать чужое сердце! Да, у Лермонтова был непростой характер. Но надо учитывать, что он был подвергнут организованной травле бездарных людей! Да, Лермонтов прожил невероятно мало! Да, его смерть была трагична и несправедлива. И если бы его не убила на дуэли та самая городская обезьяна Мартынов, мировая культура и русский язык обогатились бы неслыханно! Невероятно! (Переводит дух.) Да-а-а… дети, Лермонтов мог быть современником Достоевского, Толстого… Он мог бы спорить с ними, говорить… И главное – он прожил бы полную, богатую на душевные переживания судьбу. Но все вдруг оборвалось тем роковым днем 15 июля 1841 года. А вот стихи известного бадра, Булата Окуджавы, посвященные великому классику. Я обязана их прочесть.

«Насмешливый, тщедушный и неловкий,

единственный на этот шар земной,

на Усачевке, возле остановки,

вдруг Лермонтов возник передо мной,

и в полночи рассеянной и зыбкой

(как будто я о том его спросил) —

— Мартынов — что...—

он мне сказал с улыбкой.-

Он невиновен.

Я его простил.

Что — царь? Бог с ним. Он дожил до могилы.

Что — раб?.. Бог с ним. Не воин он один.

Царь и холоп — две крайности, мой милый.

Нет ничего опасней середин.

Над мрамором, венками перевитым,

убийцы стали ангелами вновь.

Удобней им считать меня убитым:

венки всегда дешевле, чем любовь.

Как дети, мы все забываем быстро,

обидчикам не помним мы обид,

и ты не верь, не верь в мое убийство:

другой поручик был тогда убит...»

Школьный звонок приближается, и вот уже звенит совсем рядом. Стихи гаснут в шуме школьных коридоров.

Сцена вторая

Кабинет директора.

Беспорядок, ясно, что хозяин въехал сюда совсем недавно, не успел распаковать все коробки и переставить мебель по своему вкусу. Единственное, что сохранилось от прежнего хозяина – шкаф, стол и напольные старинные часы.

РАЯ. Зачем меня вызвали?..

ДИРЕКТОР (выкладывает на стол пачку бумаг). Вот! Раиса Максимовна, это жалобы на вас.

РАЯ. Как это мило… Сколько лет работаю в школе, никогда столько не видела.

ДИРЕКТОР. Родители, педагоги, дети, даже уборщица!

РАЯ. Я не пряник, чтобы нравиться всем.

ДИРЕКТОР. Вы человек очень кон-флик-тный.

РАЯ. Что здесь плохого?

ДИРЕКТОР. А что здесь хорошего?

РАЯ. Нет, это вас спрашиваю.

ДИРЕКТОР. А я вас!

Пауза.

РАЯ. Послушайте, если вас назначили новым директором, это предполагает, что вы человек умный. Верно? Но если это не так, и вас назначили на эту должность благодаря родственным связям в РАНО, тогда вы занимаете чужое место? Логично?

ДИРЕКТОР. Хамите?

РАЯ. Я говорю, что думаю. Вы руководили драмкружком в доме культуры, но это не значит, что вы понимаете в педагогике. Видите, я не держу фигу в кармане, как остальные.

ДИРЕКТОР. Тут есть вопиющие факты. (Открывает бумаги).

РАЯ. Я слушаю.

ДИРЕКТОР (читает). «22 апрель. Я уборщица Иванова подверглась нападению учительницы литературы. Она бросила в меня швабру! И я об стенку страшно упала».

РАЯ. Да я только двери открыла! Я говорила, не надо двери скоблить, дети сдают Чехова!

ДИРЕКТОР. Чехова??? А вот через месяц еще. «Я учитель географии довожу до вашего сведения, что я ношу парик, но это не повод для оскорблений. Учитель литературы обозвала меня «идиоткой» плешивой».

РАЯ. Дело в другом. Учитель географии не должен путать Антарктику с Арктикой, да еще делать вид, что книги читает!

ДИРЕКТОР (листает, перебирает бумаги). Через год. Учитель математики сообщает, что вы прищемили ей палец…

РАЯ. На руке?

ДИРЕКТОР. На ноге.

РАЯ. Не помню.

ДИРЕКТОР. А учительница химии сообщает, что вы облили ее кислотой.

РАЯ. Не знаю, наверно что-то и было… Ах да! Она сказала, что Донцова – великий писатель. А дата какая?

ДИРЕКТОР. Пять лет назад.

РАЯ. «Дела минувших дней, забытые печали»…

ДИРЕКТОР. А вот новые. Этого года. (Выкладывает бумаги.) Учитель ботаники написала заявление, что вы с неуважением смотрите на нее, и каждый раз при виде ее скалите зубы. Зачем?

РАЯ. Читайте Конан-Дойля…

ДИРЕКТОР (выкладывает бумаги). Учитель физкультуры докладывает, что вы совершили порчу имущества, проткнув девять (!) футбольных мячей.

РАЯ. Я его предупреждала – нельзя перед литературой бегать стометровку!

ДИРЕКТОР (трясет увесистой пачкой бумаг). Эти все заявления я нашел в сейфе.

РАЯ. Что ж, поздравляю.

ДИРЕКТОР. Я в курсе, что старый директор был к вам неравнодушен…

РАЯ. Не надо пошлых намеков!

ДИРЕКТОР. Ну, скажем так – покровительствовал… И не давал хода этим жалобам.

РАЯ. Вы не знали Сергея Ильича… Я училась у него… Он был изумительный! Фантастичный учитель!

ДИРЕКТОР. Да, и умер во время урока.

РАЯ. А что за усмешка?

ДИРЕКТОР. Какая? Откуда вы взяли?

РАЯ. Сергей Ильич действительно всей душой отдавался работе. Он был образец служения делу.

ДИРЕКТОР. Вы – фанатик.

РАЯ. А вы?

ДИРЕКТОР. Нет, слава богу.

РАЯ. Может, просто вы равнодушный?

ДИРЕКТОР. Нет, и в отличие от прошлого руководства я буду очень внимательно относиться к новым жалобам. Вот, за неделю появились аж три! И все на вас. На вас, РАЯ Николаевна!

РАЯ. Так, опять интересно.

ДИРЕКТОР (показывает). Родители 10 А класса пишут, что вы разбили у детей пять мобильных телефонов.

РАЯ. Да, я выбрасываю их в окно. Николай Васильевич Гоголь не терпит телефонной суеты.

ДИРЕКТОР. Это же хулиганство…

РАЯ. Я родителем все возмещаю. Все до копейки. У меня ведомость есть. Показать?

ДИРЕКТОР (новая бумага). А родители 10 В сообщают, что вы умышленно занижаете детям оценки.

РАЯ. И правильно делаю. Им плевать на литературу.

ДИРЕКТОР. В этом классе два человека идут на медаль.

РАЯ. Да, они великие математики, но тупые болваны!

ДИРЕКТОР. Полегче… Там учится сын Николая Петровича.

РАЯ. Неужели? Ха-ха.

ДИРЕКТОР. А вот заявление от ученицы 8 А.

РАЯ. Без фамилии? Анонимка.

ДИРЕКТОР. Зная ваш характер, ребенок боится. Это очень понятно. Здесь она сообщает, что вы извращенная мазохистка, о сексе им говорите.

РАЯ. Что?! Да я им читала Цветаеву!!!

ДИРЕКТОР. Это уже под УК попадает…

РАЯ. Куда вы клоните?..

ДИРЕКТОР. Я вижу, вам не нравится, когда пишут жалобы. А когда вы сами их пишете, и отсылаете???

Пауза.

РАЯ. А-а-а, вы о моем письмеце в прокуратуру.

ДИРЕКТОР. Именно…

РАЯ. Да, я накатала неделю назад в прокуратуру, где указала, что в нашей… то есть в вашей столовой детей кормят тюремной баландой. При Сергее Иваныче этого не было. А при вас стало. На детях нельзя экономить. Или собственный бизнес важней?

Пауза.

ДИРЕКТОР. Знаете, как вас в школе зовут?

РАЯ. «Стерва».

ДИРЕКТОР. А стерва может быть учителем литературы? Ли-те-ра-ту-ры! Ведь литература – дело мягкое, тонкое…

РАЯ. …«мягкое и пушистое». Да, я тоже так раньше считала. «Сю-сю масю, читайте дети, книжки». Нет, время стало другое. Нет, учитель литературы теперь должен быть очень строгим! Иначе читать не заставишь! Никого.

ДИРЕКТОР. А зачем?

РАЯ. Как зачем?

Пауза.

ДИРЕКТОР. Предлагаете вешать на фонарных столбах всех, кто «Онегина» не читал?

РАЯ. И тут настучали… Да! Да! Предлагаю! Вот кто ваш любимый поэт? Только честно.

ДИРЕКТОР. Мой? Э-э-э… Николай Петрович Сусленко.

РАЯ. Наш мэр…

ДИРЕКТОР. Да, именно.

РАЯ. Вот! У вас мэр, а у меня – Лермонтов! Вот и вся между нами разница. Скажите честно, что вы хотите?

ДИРЕКТОР. Чтобы школа жила спокойно…

РАЯ. Так идите работать на кладбище! Или вам надо серое болото? Всем на все наплевать, главное, чтобы спокойно?

ДИРЕКТОР. Да, и школа без вас.

Пауза.

РАЯ. Мне что, самой увольняться?

ДИРЕКТОР. Я предлагаю…

РАЯ. А я не согласна. Я не уйду. Увольняйте!

ДИРЕКТОР. Да я бы с радостью, но у вас хорошие показатели…

РАЯ. Понятно… Ну тогда терпите меня!!! (уходит, хлопнув дверью).

ДИРЕКТОР. Стерва!

Сцена третья

Коридор школы.

Идет учительница начальных классов Светлана Владимировна, за ней быстро идет Рая, еще вчера они были подруги, а сегодня что-то случилось.

РАЯ. Идешь домой?

СВЕТЛАНА. Нет!

РАЯ. Почему? Нам же в одну сторону!

СВЕТЛАНА. Иди без меня!

РАЯ. Почему? Мы тридцать лет вместе ходили! Прямо, прямо, налево, вперед и вперед!

СВЕТЛАНА. Отвали от меня…

РАЯ. Так. Стоп. Давай разберемся.

Стоят.

СВЕТЛАНА. Что?

РАЯ. Что?

СВЕТЛАНА. Ты всех в школе достала. Не видишь?

РАЯ. С этого места подробно.

СВЕТЛАНА. Да я не хочу! Я тебе уже сто раз говорила!

РАЯ. Тебя настроили против меня. «В очах людей читаю я Страницы злобы и порока».

СВЕТЛАНА. Да у тебя крыша едет!

РАЯ. По-моему едет у всех, кроме меня.

СВЕТЛАНА. Вот, это первый признак безумия.

Подходит учитель физкультуры с двумя мячами.

ФИЗКУЛЬТУРНИК. Чо она опять от тебя хочет?

РАЯ. Мы без вас разберемся, Геннадий Никитич.

ФИЗКУЛЬТУРНИК. Не, лучше со мной.

Пауза.

РАЯ. Послушайте, вы в школе третью неделю, а я Светку знаю с детского сада, нам есть о чем поговорить.

ФИЗКУЛЬТУРНИК. О Пушкине, да?

РАЯ. Вы кроме Пушкина кого-нибудь знаете? Вам надо молчать, пещерный вы человек.

ФИЗКУЛЬТУРНИК. Не понял???

РАЯ. А вы и не поймете!

ФИЗКУЛЬТУРНИК. Можно, я двину этой корове?..

СВЕТЛАНА. Не надо. Иди. Я скоро приду.

Физрук оглядываясь, уходит.

РАЯ. Орангутанг! Стоило ли тебе столько лет ждать любви, чтобы в последний момент кинуться в объятия городской обезьяны?

СВЕТЛАНА. Завидуешь, да?

РАЯ. Что??? Нет уж, лучше одной дожить до старости и спокойно умереть.

СВЕТЛАНА. Вот и умирай. А я не хочу.

РАЯ. Послушай… Светка… «Они любили друг друга так долго и нежно,
 С тоской глубокой и страстью безумно-мятежной!»
СВЕТЛАНА. О-о-о, опять эти стихи… Я не вынесу… 
 РАЯ. «Но, как враги, избегали признанья и встречи,
 И были пусты и хладны их краткие речи.
 Они расстались в безмолвном и гордом страданье,

И милый образ во сне лишь порою видали!» Вот это любовь! А у тебя не любовь! У тебя инстинкты!

СВЕТЛАНА. У меня жизнь, а не Лермонтов!

РАЯ. Это – не жизнь! «Это – небытие» - как говорил Мандельштам.

СВЕТЛАНА. Говорят, он удавился.

РАЯ. Ты забыла, как мы с тобой в пятнадцать лет поклялись выйти замуж в один день и только по очень сильной любви?!

СВЕТЛАНА. Дура, мне через год сорок лет!

РАЯ. Мне тоже, и что?! Нельзя мечту менять на половое влечение! Ты же не кошка!

СВЕТЛАНА. Плевала я на эту мечту! Мне Генка нравится! Он мне подходит!

РАЯ. Он же урод!

СВЕТЛАНА. Сама ты урод! (плачет.)

РАЯ. Успокойся. Это все наваждение. Давай как раньше, пойдем ко мне, тетрадки проверим, а потом сядем за стол, откроем шампанское, и отметим день рожденья Лермонтова! Светка, ему сегодня двести лет! Ура!

СВЕТЛАНА. Всё. Меня ждут.

РАЯ. Он бросит тебя, честное слово!

СВЕТЛАНА. И пусть! Мне все равно!

РАЯ. Нужно верить в мечту до последнего! Вспомни, что Сергей Ильич нам говорил!

СВЕТЛАНА. Да, и умер один, без семьи! А я не хочу!

РАЯ. Любить надо, любить!

СВЕТЛАНА. Вот и люби своего Лермонтова!

РАЯ. Ой, Светка, как же ты опустилась…

СВЕТЛАНА. Зато ты выше всех! Вся школа тебя ненавидит! Одумайся, блин. Уйдешь, и где будешь работать?

РАЯ. О каких пустяках ты сейчас говоришь?! Сейчас, когда твоя судьба на кону! Сейчас, когда ты мечту о принце теряешь!

СВЕТЛАНА. Да нет никаких принцев! Я хочу просто родить! (убегает.)

РАЯ. Что???

Сцена четвертая

Просто обставленная квартира Раисы Максимовны. Бедно, но со вкусом. Видно, что главное в жизни хозяйки – это школа и литература. На подоконнике, на столе – везде стопки учебников и ученических тетрадей, на стенах полный «иконостас» великих русских писателей в золоченых рамах. Надо сказать, что Лермонтов выделен особо от остальных: его портрет висит на отдельной стене напротив стола.

Сейчас на столе белая скатерть, торт, шаманское, и два бокала. Рая докрашивает губы, поправляет волосы, на ней вечернее платье. Она выключает свет в комнате, зажигает свечу, подходит к столу, берет цветок, бокал с шампанским.

Где-то далеко бьют старинные часы.

РАЯ (портрету Лермонтова). Дорогой и уважаемый Михаил Юрьевич Лермонтов! Сегодня у вас круглая дата! Ровно 200 лет назад вы появились на свет! Мы, жители XXI века помним и любим вас! Разрешите мне от имени всех ваших читателей на планете Земля от всего сердца поздравить вас и подарить этот букет! (Поднимает свой бокал, поздравляя портрет; берет второй бокал для «Лермонтова», чокает со своим бокалом, выпивает то и другое. Читает на память.) 
«Как страшно жизни сей оковы
Нам в одиночестве влачить.
Делить веселье - все готовы:
Никто не хочет грусть делить.
Один я здесь, как царь воздушный,
Страданья в сердце стеснены,
И вижу, как судьбе послушно,
Года уходят, будто сны…» (Шампанское ударяет в голову, садится, со смехом). Пришла в магазин, и прошу двести свечей! День рожденье у друга – сказала!.. (Портрету.) Ну что, Михаил Юрьевич, кончаем официальную часть и сразу к банкету?  (Пробует торт.) Вообще-то я обычно с подругой, а сегодня одна, ну и ладно, мне больше достанется. В мемуарах одна ваша поклонница пишет: вы любили французский бизе, и вообще сладкоежкою были. (Ест, портрету.) Знаете, я сегодня про вас детям рассказывала, и они рты разинули так, будто вы стояли у меня за спиной… Вообще я работаю в школе… главное детям свою любовь передать, и все будет в порядке. Мне повезло, у меня был хороший учитель. Помню, как Сергей Ильич читал на уроках ваши стихи, невероятно! 

«Есть птичка рая у меня,

На кипарисе молодом

Она сидит во время дня,

Но петь никак не станет днем;

Лазурь небес - ее спина,

Головка пурпур, на крылах

Пыль золотистая видна,-

Как отблеск утра в облаках.

И только что земля уснет,

Одета мглой в ночной тиши,

Она на ветке уж поет

Так сладко, сладко для души,

Что поневоле тягость мук…»

Дети не понимают грустные стихи, но чувствуют. Все живут одинаково. Работа-дом-семья, работа-дом-семья, люди рождаются в нашем городке, просто живут, и просто умирают. Здесь не бывает праздников, одни серые будни, летом - дождь, зимой – холод, и нет солнца круглый год. Идешь мимо бесконечных заводских заборов и труб, и думаешь, что этот железобетон тебя переживет. Он будет стоять вечно. Как вечная серость. И страшно становится, что жизнь в пустую, что все это зря, и вдруг вспомнишь:

«Ночевала тучка золотая

На груди утеса-великана;

Утром в путь она умчалась рано,

По лазури весело играя…»

И как-то сразу все становится на места, и опять хочется жить ярко, интересно, любить и верить, что скоро, очень скоро придет счастье, надо только сделать решительный шаг! (Выпивает шампанское, смеется.) Я когда вас поздравляла, чуть не ляпнула: «желаю долгих лет»… Вам же двести! Двести!.. Михаил Юрьевич! (Портрету.) Ну что же вы торт не берете? (Ест.) Я всегда вас очень любила… Не как мужчину, хотя, вы были очень интересный… А как друга, с которым можно поговорить… Бывало лягу с вами… с книжкой перед сном… Читаю, даже что-то спорю… «Наедине с тобою, брат, хотел бы я побыть, На свете мало, говорят, мне остается жить» - откуда такой пессимизм? Ну зачем звать беду? А дальше:

«Соседка есть у них одна...
Как вспомнишь, как давно
Расстались!.. Обо мне она
Не спросит... всё равно,
Ты расскажи всю правду ей,
Пустого сердца не жалей;
Пускай она поплачет...
Ей ничего не значит!»

Ну это вообще, Михаил Юрьевич… Почему вы так в себе неуверенны? И кто эта соседка? Да сто процентов, что она любила вас, любила! А вы ее обижаете – «Пустого сердца не жалей; Пускай она поплачет. Ей ничего не значит!» Да как это так?! Разве можно?! Не обижайтесь, Михаил Юрьевич, но я скажу прямо – это все бабушкино воспитание! Это она вас избаловала! Елизавета Алексеевна! Ну да ладно, это ваше семейное дело. (Ест, пьет.) У меня есть подруга Светка, ее тоже бабушка воспитывала, тоже еще та эгоистка. (Портрету.) Вот у вас сколько их было, друзей? Васильчиков, Дорохов, Глебов, Столыпин и Трубецкой! А закончилось все дуэлью с Мартыновым! Почему они вас не спасли? Почему допустили ваше убийство?! Молчите?! (Пауза.) Нет, без друзей лучше живется! Но если бы я была там в Пятигорске тогда… Я бы вас защитила от смерти.

За окном ночь.

Тихий вкрадчивый стук в дверь. Рая прислушивается, идет, открывает, выпадает письмо в конверте, и нет никого.

Рая с интересом разглядывает, разрывает, читает.

СТАРЫЙ ДИРЕКТОР СЕРГЕЙ ИЛЬИЧ. "РАЯ! Это я, Сергей Ильич, твой учитель. Прошло два месяца как вы меня похоронили на Северном кладбище, и вот, я тебе уже пишу. Я доверяю тебе огромную тайну, и очень прошу держать все в секрете. Ты не поверишь, что я узнал: учителя литературы как и великие писатели могут жить вечно, а смерть для педагога - лишь перемена между уроками. Ты помнишь, я никогда не верил в глупые сказки, но оказалось, после кончины нас всех ждет лабиринт, а дальше спираль времени. Попадая сюда, ты опять начинаешь новую жизнь. Я всегда мечтал жить в XIX веке. И я теперь здесь! Тут скоро Мартынов убьет Лермонтова... А я не могу исправить эту несправедливость. Мой ангел-хранитель мне говорит, что историю может изменить человек только из XXI века. А ты одна, кого я при жизни ценил, кого я любил, и на кого мог положиться. Я знаю, тебе сейчас трудно, ты одинока, и все же РАЯ, я тебя очень прошу. Сейчас жизнь Лермонтова в твоих руках. Только ты можешь спасти его от дуэли. Что для этого надо? Найди астральную точку. Она находится в актовом зале нашей школы, там, где отходит паркет. Встанешь туда ровно в полночь, и жди, повторяя как заклинание "Лермонтов... Смерть. Пятигорск". Спираль времени подхватит тебя и доставит по назначению. Помни, это опасно. Но игра стоит свеч - на кону жизнь поэта.

Никому не показывай это письмо.

Северное кладбище, 5 аллея любящий тебя Сергей Ильич.

Извини за мой почерк, тут нет авторучек!"

РАЯ в гневе хочет разорвать письмо, но что-то ее останавливает, она снова и снова перечитывает письмо, глядит на портрет Лермонтова.

Картина четвертая

Следующий день. Кабинет физики. После уроков.

Учитель физики сидит за столом, заполняет журнал. Стук в дверь. Входит РАЯ.

РАЯ. Петр Григорич, я к вам.

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Я не Петр Григорьевич, а Петр Георгиевич. За 15 лет запомнить пора.

РАЯ. Запомню.

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Сомневаюсь. Что вы хотите?

РАЯ. Поговорить.

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Нет, я сейчас занят.

РАЯ. Я подожду.

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Нет, я с вами говорить не стану. Встретимся при свидетелях на педсовете. А сейчас оставьте меня.

РАЯ. Петр Григорич…

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Петр Георгиевич!

РАЯ. Хорошо. Предлагаю забыть. Ваша ученица не приносила мне конверт, а вы ее ко мне не отправляли.

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Я никого не отправлял!

РАЯ. Хорошо-хорошо. Нет вопросов. Если Кузнецовой надо медаль, я ей поставлю пятерку. Конечно, без денег в конвертах, бесплатно.

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. О чем вы?..

РАЯ. Да бросьте! У вас будет еще один медалист, но вы должны оказать мне услугу.

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Торгуетесь? На вас не похоже. Поди в сумочке диктофон?

РАЯ. Три диктофона. И камера.

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Вы ненормальная.

РАЯ. Как?

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Да вот так! Нормальная не станет с пеной у рта обличать весь коллектив! Всех классных руководителей во взятках!

РАЯ. Не всех, а треть!

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Видно, услуга должна быть глобальной, если так поджимаются принципы... Что вам угодно?

РАЯ. Петр Геориевич...

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Запомнили, надо же.

РАЯ. Мне нужна консультация. Вы в прошлые годы вели курс астрономии… плюс ваша физика… Мне нужен честный ответ на вопрос – спираль времени… она существует? И что такое «астральная точка»? С чем это едят.

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Странно от вас это слышать. Вы же всегда смеялись над этим.

РАЯ. Личные обстоятельства…

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Темните… Ну, ладно. (Пауза.) Спираль времени – безусловно реальное явление, которое существует. Об этом феномене впервые написал английский ученый Джон Макенрой еще в начале XVI века. Он обратил внимание, что паук плетет паутину спиралеобразно. И если его посадить на стрелки часов, время на них остановится.

РАЯ. Неужели?

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. А Галилей верно заметил, что паук плетет паутину задними лапками, и по этой причине часы могут идти справа – налево, то есть назад.

РАЯ (в сторону). Что за бред…

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. А великий ученый Хоккинг совсем недавно установил, что спираль времени работает в нашей галактике, ведь еще древние египтяне обратили внимание, что спираль существует в шишках сосны, ананасах, и кактусах.

РАЯ (иронично). Грандиозная логика.

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ (увлеченно чертит схемы на доске). Именно это и подтверждает идею Эйнштейна о том, что на земле существуют астральные точки, где происходит связь полюсов, из которых вытекает прошлое и настоящее.

РАЯ (иронично). Полная чушь! Разве можно все это с умным лицом говорить?

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Но теория требует практических доказательств, ведь энергия времени поступает с двух сторон: справа - от плюса жизни, слева – от минуса смерти.

РАЯ. Стоп! Если вы знаете, как это работает, тогда почему сами в прошлое не отправляетесь? А что, взять и махнуть назад на тысячу лет? Думаю, есть, что поглядеть!

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Я бы рад, но супруга болеет.

РАЯ. Врете. А врать некрасиво.

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Что??? Я же вам объясняю…

РАЯ. Все это чушь, брехня и вранье! Что и требовалось…

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Да вы поглядите! (Пишет на доске.) Берем элементарную формулу: где А-н - нормальное центростремительное ускорение, вэ — мгновенная линейная скорость движения по траектории...

РАЯ. Все! Поняла.

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Что???

РАЯ. Мел положите.

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. А как же пятерка для… моего?

РАЯ. Я передумала.

Пауза.

РАЯ. Надо жить не по лжи! Читайте Толстого… (Уходит.) До встречи на педсовете!

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Ну, стерва…

Картина пятая

Кабинет Литературы, РАЯ сидит, глядит в окно. На улице темнеет, вечер.

Заглядывает Светлана.

СВЕТЛАНА. Что домой не идешь? Вечер уже.

РАЯ не слышит, закрыла лицо руками.

СВЕТЛАНА (входит). Ты чего?

РАЯ. Ничего!!!

СВЕТЛАНА. Последнее время вообще не понимаю тебя!

РАЯ. И не надо…

СВЕТЛАНА. Ты вся такая стала на нервах.

РАЯ. С чего бы?..

СВЕТЛАНА. Я тебе говорила! Нельзя воевать со всем коллективом.

РАЯ. Это не люди…

СВЕТЛАНА. О чем ты?

РАЯ. Да так… (прячет письмо.) Есть книжка такая смешная, «Утраченные иллюзии». Там один персонаж понимает, что он ошибался всю жизнь. А в конце просто уходит. Вот и я решила уйти. Напишу заявление завтра.

СВЕТЛАНА. В «семерку» устроишься, да?

РАЯ. Нет.

СВЕТЛАНА. А куда?

РАЯ. В магазин продуктовый.

СВЕТЛАНА (смеется). Ты это серьезно?

РАЯ. Книги, квартиру продам, и адью. Уеду. Начну новую жизнь. Идиотка, столько лет на школу потратила. Зачем, для чего?

СВЕТЛАНА. Ты заболела?

РАЯ. Наоборот. Излечилась как Мэри. Знаешь, я всю жизнь пыталась исправить людей. «Литература делает человека лучше»! Да не, ни фига. Человек – не ошибка в диктанте! Его не исправишь. Если он родился поддонком, так и умрет. И не важно, взрослый он или маленький. А литература – это выдумка сочинителей. «Дар напрасный, дар случайный», просто им было скучно, вот они и писали.

СВЕТЛАНА. У тебя кризис среднего возраста. Ляг на больничный. Полежишь, оклемаешься.

РАЯ. Да…

СВЕТЛАНА. Я что тебе сказать-то зашла. Мне Сергей Ильич приснился.

РАЯ. И что? Он тебе говорил? Про дуэль?

СВЕТЛАНА. Какую дуэль?

РАЯ. Лермонтова.

СВЕТЛАНА. Нет. Он просто молчал и глядел.

РАЯ. Молчал и глядел…

СВЕТЛАНА. Да, молчал и глядел.

РАЯ. Ну да, что тут скажешь, глядя на это.

Кашель в коридоре.

СВЕТЛАНА. Слушай, я зайду к тебе как-нибудь, поболтаем. Мне надо идти. (Быстро уходит.)

РАЯ встает из-за стола,

РАЯ (ходит по кабинету, читает стихи, вдумываясь в каждое слово). 
«В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая еще дымилась рана,
По капле кровь точилася моя.
Лежал один я на песке долины;
Уступы скал теснилися кругом,
И солнце жгло их желтые вершины
И жгло меня - но спал я мертвым сном…»

Картина шестая

Ближе к полуночи.

РАЯ с томиком Лермонтова идет темными коридорами школы, светит себе фонариком. Поднимается на последний этаж, открывает ключом дверь актового зала. Входит. Включает свет.

Перед нами обычное школьное помещение большого зала, где обычно проходят общие школьные праздники. Пусто и неуютно.

РАЯ выходит на середину зала, видит небольшой пятачок разобранного паркета, разглядывает выпавшие досочки. Оглядывается по сторонам. Смотрит на потолок, затем снова на паркет. Глядит на часы, открывает книгу, достает письмо.

РАЯ (перечитывая обрывки). …ровно в полночь, и жди… повторяя как заклинание "Лермонтов... Смерть… Пятигорск". (Пауза, с усмешкой.) Пятигорск… (пнула досочку под ногами, идет на выход.)

Внезапно в зале выключается свет.

РАЯ замирает.

Эй!.. (Быстро идет на выход к свету из открытой двери.)

От сквозняка дверь захлопывается. Ключ остается снаружи в замочной скважине.

Эй!.. (РАЯ стучит, дверь не поддается.) Попала… (напрасно стучит, трясет дверь, ключ снаружи выпадает из скважины и слышно как падает вниз по ступеням лестницы.)

РАЯ светит фонариком, ходит в темноте, пытается открыть заколоченные окна. Все бесполезно. Устав, она находит стул и садится у окна. Пауза. В окне светит луна. Рае смешно и досадно.

Идет время. В окне появился свет фара автомобиля. РАЯ вскакивает, стучит в огромное окно, но ее не видят. Снова темнота.

РАЯ пытается расположиться для сна, скидывает туфли. Но спать на стуле неудобно. Она решает провести ночь за чтением книжки Лермонтова.

РАЯ. Я видел сон: прохладный гаснул день,
 От дома длинная ложилась тень,
 Луна, взойдя на небе голубом,
 Играла в стеклах радужным огнем;
 Все было тихо, как луна и ночь,
 И ветр не мог дремоты превозмочь.
 И на большом крыльце, меж двух колонн,
 Я видел деву; как последний сон
 Души, на небо призванной, она
 Сидела тут пленительна, грустна;
 Хоть, может быть, притворная печаль
 Блестела в этом взоре, но едва ль.

Глядит на луну.

За все, за все тебя благодарю я:
 За тайные мучения страстей,
 За горечь слез, отраву поцелуя,
 
 За месть врагов и клевету друзей;
 За жар души, растраченный в пустыне,
 За все, чем я обманут в жизни был...
 Устрой лишь так, чтобы тебя отныне
 Недолго я еще благодарил.

Оглядывается.

Русалка плыла по реке голубой,

Озаряема полной луной;

И старалась она доплеснуть до луны

Серебристую пену волны.

И шумя и крутясь, колебала река

Отраженные в ней облака;

И пела русалка - и звук ее слов

Долетал до крутых берегов.

И пела русалка: "На дне у меня

Играет мерцание дня;

Там рыбок златые гуляют стада;

Там хрустальные есть города;

Зевает.

И там на подушке из ярких песков

Под тенью густых тростников

Спит витязь, добыча ревнивой волны,

Спит Лермонтов…

Засыпает. Фосфорическое свечение.

Где-то внизу тяжело закрутились шестеренки часового механизма, бьют напольные часы.

Картина седьмая

Пятигорск. Зал дома генерала Верзилина. Горят свечи. Светская вечеринка.

Мужчины во фраках, женщины в роскошных вечерних платьях. Посреди зала спит на стуле РАЯ с книгой. Все ходят мимо нее, не обращая никакого внимания.

ГОСПОЖА ВЕРЗИЛИНА (брату Пушкина). Лев Сергеич, зачем ваш брат стрелялся с Дантесом?

ЛЕВ ПУШКИН. Надо признаться, милая Софья Андреевна, наш Саша был очень ревнив.

КНЯЖНА N. А что, жена повод давала?

ГЕНЕРАЛ ВЕРЗИЛИН (рассказывает кружку дам и кавалеров). Я взял эскадрон и вперед. Тут черкесы стали палить. Мы оказались в засаде!

КАТЕРИНА БЫХОВЕЦ. А что офицеры?

СТОЛЫПИН. Все полегли.

ЕМИЛИЯ ШАН-ГИРЕЙ (Трубецкому). Князь, сыграйте мазурку.

ТРУБЕЦКОЙ. Извольте.

Трубецкой играет на фортепиано.

РАЯ просыпается, оглядывается, ничего не понимает. Мимо проходит служанка с шампанским.

РАЯ. Простите… Где я?

СЛУЖАНКА С ПОДНОСОМ. В доме господ.

РАЯ. Каких???

СЛУЖАНКА. У Верзилиных.

РАЯ. А год какой?

СЛУЖАНКА. Известно. 1841.

РАЯ. Я что??? В Пятигорске???

СЛУЖАНКА. На водах… На водах…

РАЯ. А… а… а Лермонтов где?

СЛУЖАНКА. Да вона стоит.

РАЯ. Это Лермонтов???

СЛУЖАНКА. Да вы, мадам, как не в себе? Кто вы-с?

РАЯ. Я учитель литературы.

Подходит Генерал Верзилин, глядит на босые ноги Раи.

ГЕНЕРАЛ (тихо). Что такое? Как сюда блаженная пробралась? (Рае.) Милая, по пятницам подаем. Уходи с богом! (Официанту.) Прохор, выгони нищенку.

Официант грубо берет Раю за руку.

ОФИЦИАНТ. Ну-кась живо пошла! Ходють тут попрошайки!

Выталкивает Раю на лестницу. В зале замолкает пианино. Дверь распахивается, быстро выходит Лермонтов, за ним Мартынов.

РАЯ пораженно глядит на них.

МАРТЫНОВ. Стой!

ЛЕРМОНТОВ. Что тебе нужно, Мартышка?

МАРТЫНОВ (заикается). Ты Лермонтов, меня не дразни. Я не мартышка, я – Николай Соломоныч Мартынов. Понятно? Не смей обзываться при дамах, а то…

ЛЕРМОНТОВ. Хочешь дуэли?

МАРТЫНОВ. Хочу.

ЛЕРМОНТОВ. Отлично, посылай секундантов! (Весело уходит.)

Мартынов смотрит вслед.

МАРТЫНОВ. Подлец… (уходит.)

РАЯ изумлена происходящим, садится на ступеньку.

РАЯ (на память). «Есть птичка рая у меня,
На кипарисе молодом
Она сидит во время дня,
Но петь никак не станет днем;
Лазурь небес - ее спина,
Головка пурпур, на крылах
Пыль золотистая видна,-
Как отблеск утра в облаках».

Возвращается Лермонтов, на полу ищет что-то.

ЛЕРМОНТОВ (Рае). Эй, богомолка… Не видала, я где-то здесь платок обронил!

РАЯ. Нет, Михаил Юрьевич…

ЛЕРМОНТОВ. Ты меня знаешь???

РАЯ. Кто ж вас не знает…

ЛЕРМОНТОВ. Что за псалтырь ты держишь в руке?

РАЯ (показывает). Это ваш поэтический сборник.

ЛЕРМОНТОВ (смотрит на книгу, крутит в руках). «Лермонтов»… Странно… видимо тезка. Дай почитать!

РАЯ. Нет, это из библиотеки.

ЛЕРМОНТОВ. Ну, ладно. (Быстро уходит.) Прощай!

РАЯ смотрит вслед.

РАЯ. Надо же… Как живой… (Пауза, глядя на дверь залы.) Господа, вы должны их помирить… (Подходит к дверям, решительно открывает.) Господа!!! (Вбегает внутрь.)

Но перед ней пустой актовый зал, темно, как и прежде. Нет людей, нет Пятигорска, нет ничего, РАЯ изумлена, входит в полумрак, изумленно останавливается. Оглядывается на открытую дверь. Сквозняк. Дверь опять захлопывается. РАЯ обессилено садится на стул.

Картина восьмая

Урок литературы.

РАЯ перед классом, кажется, она помолодела лет на пять: живой взгляд, открытая улыбка.

РАЯ. Дети, теперь новая тема урока: «что делать, если мы встретим живого Лермонтова». Итак. Каждый школьник независимо от возраста должен быть доброжелателен к Лермонтову. Первое правило – вы должны ему вежливо улыбаться. Ведь по тому, как вы встречаете его, зависит очень многое. Второе – не надо громко кричать, и тем более трогать его, не забывайте, что Лермонтов воспитан этикетом XIX века. Если Лермонтов обратился к вам первый, лучше уважительно поздороваться, и ждать продолжения разговора. Третье – не перебивайте его, слушайте каждое слово.

И ни в коем случае не напрашивайтесь к нему в гости. Четвертое – не берите у Лермонтова автограф, вам все равно не поверят, а так же не просите его почитать вам стихи, в XIX веке это не принято. А в остальном, Лермонтов – живой молодой человек, он такой же, как мы. Дети, только бесстрашный человек может изменить ход истории… Запомните это…

Звенит школьный звонок.

Картина девятая

Кабинет директора.

Входит РАЯ. Весела и доброжелательна, не как прежде. Одета со вкусом, нет «ужасной кофты», яркое платье, волосы распущены, макияж на лице.

РАЯ. Вы меня звали?

ДИРЕКТОР. Да. Как ваши дела?

РАЯ. Отлично!

Пауза.

ДИРЕКТОР. Я очень рад… Скажите… Что вы сейчас изучаете в восьмых классах?

РАЯ. XIX век!

ДИРЕКТОР. А по русскому?

РАЯ. Диктант и сочинение.

ДИРЕКТОР. Тема?

РАЯ. «Лермонтов жив».

ДИРЕКТОР. Интересно…

РАЯ. Да, очень.

ДИРЕКТОР. «Что делать, если мы встретим живого Лермонтова»? Извините, нас в РАНО не поймут.

РАЯ. Им все равно. Они же чиновники.

ДИРЕКТОР. Да, но свободные темы на то и свободные, чтобы их ограничить.

РАЯ. Хорошо, я сделаю, как вы хотите.

Пауза.

ДИРЕКТОР. Я вижу, в вас перемены, и они меня радуют.

РАЯ. Меня тоже. (выкладывает на стол бумаги.) Подпишите.

ДИРЕКТОР. Что это?.. (смотрит в бумаги.) Хотите кредит в банке?

РАЯ. Да. Очень хочу.

ДИРЕКТОР. Сумма большая. Машину решили купить?

РАЯ. Секрет.

Директор ставит подпись.

РАЯ. До свиданья! (Уходит.)

Директор удивленно глядит вслед.

Картина десятая

Самый дорогой «бутик» в городе. Продавец показывает Рае платья.

РАЯ. Нет… Нет… Не то… слишком бедно…

Продавец показывает другие платья.

РАЯ. Да, но… Как-то…

ПРОДАВЕЦ. Шикарно! Примерьте!

РАЯ. Нет, в таких платьях ходит прислуга. Я сама видела в XIX веке.

ПРОДАВЕЦ. Где???

РАЯ. В девятнадцатом.

ПРОДАВЕЦ. А это? (Показывает другое платье.)

РАЯ. Платье юродивой сумасшедшей!

ПРОДАВЕЦ. Да откуда вы взяли, гражданка???

РАЯ. Я видела.

ПРОДАВЕЦ (иронично). Там же?

РАЯ. Да. В XIX веке.

ПРОДАВЕЦ (другое платье). А это?..

РАЯ. Это для содержанок, дам легкого поведения.

ПРОДАВЕЦ. Все. Больше нет. Мы закрываемся.

РАЯ. Погодите, а это??? (Показывает на изящное, дорогое платье.) Можно примерить?

ПРОДАВЕЦ. Не прикасайтесь!!!

РАЯ. Почему??? Оно мне подходит!

ПРОДАВЕЦ. Женщин-а-а, да у вас денег не хвати-и-ит!

РАЯ. С чего вы решили?

ПРОДАВЕЦ. Это платье стоит как этот весь магазин!!!

РАЯ. Ну и отлично!

ПРОДАВЕЦ. Деньги-то есть?..

Выкладывает на прилавок пакет с деньгами. Продавец заглядывает внутрь пакета, изумлен.

РАЯ. Настоящие…

ПРОДАВЕЦ (низко кланяется, указывая на примерочную). Прошу вас, madam!

Картина двенадцатая

Темнота.

ГОЛОС РАИ. «Лермонтов. Смерть. Пятигорск. Лермонтов. Смерть. Пятигорск».

Фосфорическое свечение.

Тяжело закрутились шестеренки механизма, бьют часы.

Усадьба Карпова. Съемная квартира Лермонтова. Лермонтов в кабинете при свече пишет за столом.

ЛЕРМОНТОВ (сочиняет). «Наедине с тобою брат, хотел бы я побыть, на свете много говорят, еще мне жить…» (Не нравится, в досаде отбрасывает перо, ходит из угла в угол, думает.)

Нетерпеливый стук в дверь.

ДЕНЩИК. Ваше сиятельство!!! Ваше сиятельство!!!

ЛЕРМОНТОВ. Я занят! Что ты не спишь?!

Входит денщик Лермонтова в ночной рубахе, волосы дыбом, он страшно напуган, дрожит от страха.

ДЕНЩИК. Михал Юрич, свят боже… Ужас какой… Там… Там…

ЛЕРМОНТОВ. Черкесы?..

ДЕНЩИК. Да ладно б черкесы… В гостиной… идите, глядите!

Лермонтов идет в гостиную, Денщик прикладывает палец к губам: «тс!», тихо подкрадываются к гостиной.

РАЯ сидит на стуле в новом дорогом платье, спит.

ЛЕРМОНТОВ. Кто эта дама???

Денщик разводит руками.

ЛЕРМОНТОВ. Как она здесь???

ДЕНЩИК. Не знаю! Вот тебе крест! Парадная заперта… Сила нечистая!

ЛЕРМОНТОВ. Да ладно тебе, обычная дама… Судя по виду княгиня…

ДЕНЩИК. Нечистая, вам говорю! Я уж спать лег на диван, тока зенки сомкнул, вдруг вижу… Из воздуха появилась!

ЛЕРМОНТОВ. Из воздуха?

ДЕНЩИК. Да! (крестится.)

Рая просыпается, протирает глаза, оглядывается.

Лермонтов и денщик за ней подглядывают.

Лермонтов решительно делает шаг.

ДЕНЩИК (шепотом, пытаясь остановить Лермонтова). Барин!

Но Лермонтов входит. РАЯ встает. Лермонтов глядят друг на друга. Пауза.

ЛЕРМОНТОВ. Мадам, доброй ночи.

РАЯ. Михаил Юрьевич…

ЛЕРМОНТОВ. Кто вы, и как здесь оказались?

РАЯ. Дорогой Михаил Юрьевич, я потом все объясню. У вас мало времени. Вас послезавтра убьют.

ЛЕРМОНТОВ. Кто???

РАЯ. Мартынов. Вы должны помириться!

ЛЕРМОНТОВ. А, вам уже известно о дуэли… Васильчиков - страшный болтун. Нет, мадам, дуэли не будет.

РАЯ. Я знаю, что говорю!!!

ЛЕРМОНТОВ. Мартынов – заяц трусливый, к тому же стрелять не умеет. Он завтра же передумает. Готов с вами поспорить на рубль, что эта дуэль не состоится.

РАЯ. Вы умрете в седьмом часу вечера. Послезавтра!

ЛЕРМОНТОВ. Меня убьет мартышка?! Право, это очень смешно!

РАЯ. Вам осталось жить 29 часов. Нет, уже 28!

ЛЕРМОНТОВ. Кто вы, Ведунья, Кассандра?

РАЯ. Я простая учительница. Я работаю в средней школе! Я все ваши стихи знаю наизусть. «Наедине с тобою брат, хотел бы я побыть,

На свете мало, говорят, мне остается жить.

Поедешь скоро ты домой…»

ЛЕРМОНТОВ. Стойте! (Достает из кармана исписанный клочок бумаги, читает написанное только что.) Наедине с тобою брат, хотел бы я побыть, на свете много говорят, мне надо жить…» Нет, у вас лучше!

РАЯ. Да не у меня! А у вас!

ЛЕРМОНТОВ. А как там дальше???

РАЯ. «Поедешь скоро ты домой: Смотри ж... Да что? моей судьбой, 
Сказать по правде, очень Никто не озабочен».

ЛЕРМОНТОВ. Что же вы замолчали? Продолжайте!

РАЯ. Я так волнуюсь, я все забыла… Господи… Как у вас дальше?

ЛЕРМОНТОВ. Мадам, успокойтесь… (Зовет денщика.) Егорыч, воды!

Денщик приносит воду. РАЯ жадно пьет.

ЛЕРМОНТОВ. Перо и бумагу!

Денщик быстро приносит.

РАЯ. (вспомнила). «А если спросит кто-нибудь...»
ЛЕРМОНТОВ (догадываясь). «Ну, кто бы ни спросил»…
РАЯ. «Скажи им, что навылет в грудь»… 
ЛЕРМОНТОВ «Я пулей ранен был…» ( вдруг сочиняет сам дальше).
Что умер честно за царя, 
Что плохи наши лекаря 

И что родному краю 

Поклон я посылаю!

РАЯ. Да, точно… «Отца и мать мою едва ль…»

ЛЕРМОНТОВ (делает нетерпеливый жест, чтобы РАЯ не мешала, сам догадывается, пишет).
«Застанешь ты в живых…
Признаться, право, было б жаль
Мне опечалить их;
Но если кто из них и жив,
Скажи, что я писать ленив,
Что полк в поход послали,
И чтоб меня не ждали!» (В восторге.) Да! Так лучше намного!
РАЯ. Соседка есть у них одна…

ЛЕРМОНТОВ. Мадам! Не мешайте! (Увлеченно сочиняет.) Егорыч, займи даму! Пусть чаю попьет… «Соседка есть у них одна… Как вспомнишь, как давно расстались!.. (поглощенный стихосложением, уходит в свой кабинет, закрывается.)

Пауза.

ДЕНЩИК (вздыхает). Ну вот, и так до утра.

РАЯ. Он что, больше не выйдет???

ДЕНЩИК. Какое… Бывало засядет, и завтрак пропустит.

РАЯ. Мне надо с ним говорить!!!

ДЕНЩИК. И не желайте. Нельзя-с. Когда Михал Юрич пишет, то зол, когда отвлекают. Может и руку поднять, он такой!

РАЯ. Я буду ждать.

ДЕНЩИК. Ну, ваша светлость, как знаете… (Зевает.) А вы с барином, значит знакомы?..

РАЯ. Да. Я его знаю уже двести лет.

ДЕНЩИК. Двести лет… Двести лет… (Засыпает, храпит.)

Рая подходит к двери кабинета, прислушивается, глядит на часы. Садится у дверей на стул. Ждет. Засыпает.

Картина тринадцатая

Перемена между уроками.

У кабинета начальных классов.

РАЯ. Свет, есть разговор.

СВЕТЛАНА. Давай вечером. Говорят, ты купила дорогущее платье.

РАЯ. Откуда ты знаешь?

СВЕТЛАНА. Все говорят.

РАЯ. Есть срочное дело.

СВЕТЛАНА. Какое?

РАЯ. Завтра Мартынов убьет Лермонтова.

СВЕТЛАНА. А… И что?

РАЯ. Его надо спасти.

СВЕТЛАНА. Кого???

РАЯ. Лермонтова. Он завтра умрет по новому стилю.

СВЕТЛАНА. Марин, не пугай меня, а…

РАЯ. Да мне самой страшно. Но надо. Завтра мы повернем колесо истории. Одна я не справлюсь.

СВЕТЛАНА. Слушай, у меня есть знакомый врач, он очень хороший. Психоневролог.

РАЯ. Лермонтову врач не поможет.

СВЕТЛАНА. Зато тебе поможет.

РАЯ. Слушай… Я первый раз в жизни прошу тебя. Помоги.

СВЕТЛАНА. Что ты хочешь, чтобы я сделала?

РАЯ. Увлеки Мартынова, пофлиртуй с ним. А я займусь Лермонтовым.

СВЕТЛАНА. Это Мартынов какой? Наш трудовик что ли?

РАЯ. Нет, другой. Который убил Лермонтова. Двести лет назад.

СВЕТЛАНА. Издеваешься, да?

РАЯ. Нет, я серьезно. Тебе надо отвлечь Мартынова от дуэли. Соблазни его. Ты умеешь.

СВЕТЛАНА. Что я умею? Подробно…

РАЯ. Ну губы накрась, покрути задом как дамочка легкого поведения.

СВЕТЛАНА. Ты за кого меня держишь? За ЭТУ?

РАЯ. Ну да. Сделай это ради русской литературы!

СВЕТЛАНА. Вот стерва… Пошла ты! (Захлопывает двери перед носом Раи.)

РАЯ. Ну и ладно. Справлюсь одна.

Картина четырнадцатая

Магазин «Охотник». На стенах висят настоящие ружья, пистолеты и автоматы.

ПРОДАВЕЦ (показывает оружие). Вот, карабин бьет наповал… Вам с наценкой или есть разрешение?

СВЕТЛАНА. С наценкой… (берет в руки). Нет, очень тяжелое…

ПРОДАВЕЦ. «Винчестер» полегче. (Показывает другое оружие, передергивает затвор.) Есть с прикладом и без.

РАЯ. Нет… Все не то.

ПРОДАВЕЦ. Пойдете на дичь или быка?

РАЯ. На волка.

ПРОДАВЕЦ. Есть «Сайга», «Барс» - дробовик… Оптику надо?

РАЯ. Нет, я буду близко стрелять.

ПРОДАВЕЦ. Берите «Калашников». Не промахнетесь, майн либен.

РАЯ. Под юбку войдет?

ПРОДАВЕЦ. От размеров бедер зависит.

РАЯ. Нет, все не то. Симпатичнее что-нибудь есть?

ПРОДАВЕЦ (показывает маленький пистолет). Кольтик очень надежный, приятный… Калибр 6, 35.

РАЯ. А есть постарей, поизящней, например, пистолет XIX века?

ПРОДАВЕЦ. Пожалуйста… (Выкладывает.) Раритет.

РАЯ. Стреляет?

ПРОДАВЕЦ. Попробуйте.

РАЯ стреляет, едва не попадает в продавца.

РАЯ (довольно). Отлично, беру.

ПРОДАВЕЦ. Вам для музея?

РАЯ. Почти. (Выкладывает деньги.) Заверните.

Картина пятнадцатая

Актовый зал. Темнота.

ГОЛОС РАИ. «Лермонтов. Смерть. Пятигорск. Лермонтов. Смерть. Пятигорск».

Тяжело закрутились шестеренки механизма, бьют часы.

Почтовая станция под Железноводском. В кровати хозяйка Аграфена и майор Мартынов.

Напротив пустой стул, на стуле появляется Рая, в руках сверток.

АГРАФЕНА встает, одевается, не замечает.

АГРАФЕНА. Барин, вставайте… Скоро муж мой вернется, будет конфуз… Да и вам надо ехать. Кони готовы.

МАРТЫНОВ. Ох, хорошо… (потягивается.)

АГРАФЕНА (вскрикнула, увидев Раю). Ой!..

РАЯ просыпается, оглядывается.

АГРАФЕНА. Ох, барыня, вы меня страсть напужали… Зачем вы сюда-т? Тут хозяйская половина.

РАЯ. Где я?

АГРАФЕНА. Почтовая станция мужа мово Панопия Синдораки. Вам бричка надобна? Брички-то нет. Есть экипаж. Но нет лошадей. Лошади в поле-с. Желаете, ждите, коли чего. Муж мой скоро поспеет с гнедыми.

МАРТЫНОВ (одевается, черкеска, бурка, кинжал на перевязи, Рае.) Мадам, у меня бричка свободна. Если угодно, составьте компанию до Пятигорска. (Подкручивает усы.)

РАЯ. А где Мартынов живет?

МАРТЫНОВ. Мартынов, гусарский майор?

РАЯ. Да, он.

МАРТЫНОВ. Там и живет…

РАЯ. Мне он нужен немедленно…

Пауза.

МАРТЫНОВ. Мадам, я перед вами! Позвольте представиться – Мартынов!

РАЯ. Николай Соломоныч???

МАРТЫНОВ. Так точно! Я самый.

Пауза.

МАРТЫНОВ. У вас ко мне дело какое?.. Я жду-с. (Глядит на сверток в руках Раи.)

РАЯ. Господин Мартынов, завтра вы убьете Лермонтова.

МАРТЫНОВ. Кого???

РАЯ. Лермонтова.

МАРТЫНОВ. Не знаю такого… Хотя погодите… Был у меня приятель один… Мерзкий тип, задавала… Он, видать, про дуэль всем раструбил. Дон Жуан кривоногий…

РАЯ. Не смейте так о нем выражаться! Кто он, и кто вы!

МАРТЫНОВ. Только не говорите, что он великий поэт… Я читал… Пустяки… «Прощай, немытая Россия, Страна рабов и холуев». Я могу в сто раз лучше, только времени нет!

РАЯ. Негодяй… Убийца ничтожный…

МАРТЫНОВ. А, узнаю… Вы Елизавета Алексевна, Мишина бабушка??? В гости-с приехали, да?

РАЯ. Я что, так выгляжу плохо?..

МАРТЫНОВ. Бабуля, плохо внука воспитывали. Хам, негодяй и бретер! Я его застрелю обязательно!

РАЯ. Через 20 часов он умрет! Я прошу! Ради русского слова!

МАРТЫНОВ. Дуэли не будет, если он извинится прилюдно.

РАЯ. Он гордый, поймите!

МАРТЫНОВ. Ну тогда пусть готовится к смерти.

РАЯ. Нет, я все изменю… Я исправлю… (достает пистолет, целит в Мартынова.)

Аграфена кричит. Рая нажимает курок, осечка. Бегает по комнате за Мартыновым. Снова нажимает, осечка. Пистолет не стреляет. Бросается на Мартынова.

Мартынов скручивает Раю, со всей силы сжимает ей кисть. Хруст пальцев. Рая вскрикивает от боли. Резкая темнота.

Конец первого акта

АКТ ВТОРОЙ

Картина шестнадцатая

Бал. Собрание светской знати Пятигорска.

Звучит вальс. Дамы и господа вальсируют, кружатся в танце. Лев Пушкин с княгиней Голициной, князь Трубецкой с Амалией Шан-Гирей, Генерал Верзилин с супругой, и другие. Один Мартынов стоит возле окна, он без пары, смотрит на танцующих. Его внимание направлено только на Раю и Лермонтова, которые увлечены танцем. Лермонтов в восторге глядит на Раю, целует ее руку, та смеется.

Музыка меняется, новый вальс-тур, дамы меняются кавалерами, и все продолжается снова и снова. Сегодня Рая – звезда этого бала. Она прекраснее всех дам.

Картина семнадцатая

ПИСЬМО РАИ. «Дорогой Сергей Ильич! Сообщаю последние новости. Рука моя почти зажила. Я живу на два дома: днем - дети, Лермонтов - ночью. У меня ничего не выходит. Чем больше я его убеждаю, что не надо стреляться, тем сильней он хочет дуэли. А Мартынов все злее и злей. Местная знать Пятигорска уже считает меня сумасшедшей, никто и слышать не хочет о предстоящей смерти поэта, все только над этим смеются и шутят. Сергей Ильич, вы писали, что пойдете к императору Николаю, чтобы он остановил дуэлянтов. Неужели вас он не принял???

И еще, дорогой Сергей Ильич! Бога ради, сообщите, что же случилось?! Почему вы перестали отвечать на мои письма? Я в отчаянном положении, вы один, кто остался мне другом. Умоляю, подскажите что делать! Дуэль уже завтра по новому стилю. Если Лермонтова снова убьют, я не вынесу это!»

Картина восемнадцатая

Кабинет директора. Сидят директор, завуч, учителя математики, географии и физкультуры. На столе пачка писем.

УЧИТЕЛЬ МАТЕМАТИКИ (читает). «Дорогой Сергей Ильич! Сегодня я первый раз видела Лермонтова! В жизни он намного приятней, чем на портрете. И думаю, если бы я была помоложе, то могла бы очень увлечься им как мужчиной. Но похоже, я не в его вкусе».

ДИРЕКТОР (читает другое письмо). «Сегодня я была на балу в доме князя Голицина, и видела там брата Пушкина Льва, который похоже влюбился в меня без ума. Мы танцевали, смеялись…»

ЗАВУЧ (новое письмо). «Дорогой Сергей Ильич! Как было бы хорошо, провести экскурсию для наших детей в XIX век. Они были бы страшно рады, и я уверена, что увидев все своими глазами, дети полюбили бы Лермонтова как я. Только как туда проедет школьный автобус?»

УЧИТЕЛЬ ГЕОГРАФИИ (читает другое письмо, с удивлением). «Дорогой Сергей Ильич, я сгораю от стыда, но признаюсь, что люблю Лермонтова без ума, и эта любовь меня сводит с ума. Он мне руку сегодня поцеловал, и о боже, как я была счастлива».

Изумленная пауза.

ФИЗКУЛЬТУРНИК. Ой, сбрендила баба…

УЧИТЕЛЬ ГЕОГРАФИИ. Чокнулась, стерва.

УЧИТЕЛЬ МАТЕМАТИКИ. Эти письма она носит на кладбище. Под камень кладет. Их там целая пачка!

ЗАВУЧ. Пора принимать меры.

ДИРЕКТОР. Пора, но какие?

УЧИТЕЛЬ МАТЕМАТИКИ (догадавшись). Вы же были – директор дома Культуры!!!

Картина девятнадцатая

Кабинет завуча школы. Спустя два часа.

Рая выглядит неважно, вид мрачный и уставший, рука забинтована.

ЗАВУЧ. Раиса Максимовна, что происходит?

РАЯ. Все хорошо.

ЗАВУЧ. Вы сегодня класс отпустили раньше на полчаса. Прежде за вами такое не наблюдалось.

РАЯ. Голова закружилась.

ЗАВУЧ. А что с рукой?

РАЯ. С лестницы упала.

ЗАВУЧ. Я так и думала. Раиса Максимовна, можно вопрос? Где вы ночуете?

РАЯ. Дома…

ЗАВУЧ. Не верю ушам. Вы так любите правду, и вдруг сама врете! Нет. Вахтер сообщил, что вы на ночь остаетесь в школе.

РАЯ. Да… много тетрадей, не успеваю…

ЗАВУЧ. Я как женщина хочу вам сказать… Одиночество – вредно и очень опасно.

РАЯ. Я не одинока…

ЗАВУЧ. Вы о великих писателях, да? Знаете, они живых людей не заменят. Работа – работой, но нельзя забывать личную жизнь… Личную, понимаете?

РАЯ. Понимаю.

ЗАВУЧ. Вот и отлично! Я рада! (протягивает лист бумаги.) Пишите.

РАЯ. Что?

ЗАВУЧ. Письмо в прокуратуру.

РАЯ. Я писала уже…

ЗАВУЧ. Да, а теперь изложите как надо.

РАЯ. Как надо?

ЗАВУЧ. «Я такая-то такого-то числа сообщила вам о фактах нарушения в школе, о чем сожалею, так как это было неправдой».

РАЯ. Неправдой?!

ЗАВУЧ. Погорячилась, ну с кем не бывает…

РАЯ. Нет-нет… Я ничего не буду писать!

ЗАВУЧ. Не будете??? (Долгая пауза.) Ладно…

Картина двадцатая

Вечер. Кабинет литературы. Рая сидит за столом, пишет.

Стук в дверь. Пауза.

РАЯ Николаевна прислушивается. Стук повторяется.

РАЯ. Кто???

ГОЛОС. Пушкин!

РАЯ изумлена, дверь тихо открывается, входит капитан полиции.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ (весело). Что, поверили, да?! (Смеется.) Здрасьте, Раиса Марсимовна! Я – ваш новый участковый. Вот, хожу по школам, знакомлюсь с ситуацией.

РАЯ. Очень приятно…

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Хулиганы есть, бомжи, наркоманы?

РАЯ. Нет, у нас хорошие дети.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. А двоечники? Те, которые не любят литературу? Есть?

РАЯ. Да, таких хватает.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Вот и отлично. Списки давайте.

РАЯ. Зачем?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Всех, кто не любит литературу, и книжки не читает – посадим в детскую колонию.

РАЯ. Да?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Да.

РАЯ. Как неожиданно… Это что, опять новый закон?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. А вам он не нравится?

РАЯ. Нет… Так нельзя. Это же дети!

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Ну и зря. Пушкин бы это точно одобрил! (Пауза.) Да что вы так побледнели? Я пошутил! Это шутка, товарищ учитель! (Пауза.) Значит, все хорошо?

РАЯ. Все хорошо.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Нет нарушений?

РАЯ. Нет.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Ну, я пошел…

Пауза.

РАЯ. Стойте! Знаете что… Хочу поговорить с вами весьма откровенно.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Я слушаю.

РАЯ. Вы умеете хранить тайны?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Конечно!

РАЯ. Дело вот в чем… Есть такой поэт Лермонтов.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Лермонтов? Знаю такого! (На память.) 
«Тучки небесные, вечные странники!
 Степью лазурною, цепью жемчужною
 Мчитесь вы, будто, как я же, тюремщики». 

РАЯ. «Изгнанники».

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Да? Извините.

РАЯ. Вы в курсе как он погиб?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Толпа разорвала?

РАЯ. Нет, это - другого. А Лермонтов был убит на дуэли.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Я очень жалею…

РАЯ. Вы это правда?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Я Лермонтова очень люблю.

РАЯ (на глазах появились слезы радости). Я тоже… Какое совпадение… Не представляете, как я рада! (Обняла полицейского.)

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. И я очень рад.

РАЯ. Лермонтова убьют сегодня.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Опять?

РАЯ. Да. Пулей в сердце. Сегодня по новому стилю.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Сколько лет работаю в органах, а не знал, что можно убить дважды. Спасибо за информацию, будем держать на заметке.

РАЯ. Вы поможете мне предотвратить эту дуэль? Я не справлюсь одна.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Конечно! Если будет убийство. Это мой долг!

РАЯ. В полночь сегодня.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. А где?

РАЯ. В Пятигорске.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Полетим самолетом?

РАЯ. Нет. Есть астральная точка. Временная спираль в 1841 год.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Что, смотаемся в прошлое?

РАЯ. «Прошлого и настоящего нет, есть одно непрерывное время» – это еще Лев Толстой говорил. Я сама в этих словах убедилась.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Я - с удовольствием. Заодно погляжу, как люди живут при царе.

РАЯ (глядит на часы). Время есть. Я сейчас расскажу, что вы должны делать и как себя надо вести. Итак, начинаю. Внимательно слушайте… (Выкладывает на стол старинный пистолет, достает из шкафа и вешает на гвоздь дорогое платье.)

Картина двадцать первая

Актовый зал. Темнота. Стоят стулья, появился фонарь на штативе, кажется, здесь начался ремонт.

В руках полицейского фонарик и наган. В руках Раи старинный пистолет.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Темно…

РАЯ. Так и должно быть.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Когда?

РАЯ. Скоро уже. Делайте все, как я сказала.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Тут жутковато…

РАЯ. Сейчас будет сквозняк, хлопнет дверь.

Пауза.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ (глядит на неподвижную дверь). Не хлопает.

РАЯ. Ждите.

Ждут.

РАЯ. Что-то не так… Сам закройте.

Полицейский закрывает дверь. Полумрак.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Дальше чего?

РАЯ. Я сажусь, и мы спим. (Садится на стул.)

Пауза.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Я не конь, я не сплю стоя.

РАЯ. На пол ложитесь. Ложитесь! Закройте глаза.

Пауза. Милиционер лежит на полу, РАЯ на стуле. Оба с закрытыми глазами.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. И давно вы так… путешествуете?

РАЯ. С прошлого месяца. (Пауза.) Волнуюсь сегодня. Сон не идет.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Давайте, я буду считать. (Монотонно.) Раз… Два… Три… Четыре… Пять…

РАЯ. Нет, лучше стихи. (Читает на память.) 
«Посреди небесных тел
 Лик луны туманный,
Как он кругл и как он бел,
 Точно блин с сметаной.
Кажду ночь она в лучах
 Путь проходит млечный.
Видно, там на небесах
 Масленица вечно!»
Или другое… 
«Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.
В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сияньи голубом...
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? жалею ли о чём?
Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!
Но не тем холодным сном могилы...
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб дыша вздымалась тихо грудь;
Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел…»
 (Долго сидит, глядит в темноту, думает, закрывает глаза.) 

Тяжело закрутились шестерни механизма, бьют часы.

Зажигается световой фонарь.

Картина двадцать вторая

У подножия горы Машук возле Пятигорска. В высокой траве, сидя на стуле, спит РАЯ; рядом в бурьяне лежит полицейский, тоже спит. Перед травой поляна и отвесная скала.

Слышен топот лошадиных копыт и скрип коляски. Появляются дуэлянты Мартынов и Лермонтов, секунданты Васильчиков и Глебов. С ними Трубецкой, Дорохов и Столыпин.

ВАСИЛЬЧИКОВ. Вот, подходящее место.

ГЛЕБОВ. Как вам?

ЛЕРМОНТОВ. Вполне.

ТРУБЕЦКОЙ. Господа, я привез ящик шампанского. Предлагаю заключить мировую, и выпить за это!

ДОРОХОВ. Михал Юрич, что скажете-с?

ЛЕРМОНТОВ. Пусть скажет Мартынов. Похоже, он уже передумал.

МАРТЫНОВ. Лермонтов, я вас пристрелю как павлина.

Пауза.

СТОЛЫПИН. В павлина негоже стрелять, он не для охоты.

ЛЕРМОНТОВ. Корнет, откройте бутылку. Я хочу выпить с майором за предстоящую смерть!

Дорохов открывает шампанское, хлопок, разливает в два бокала. Подносит.

МАРТЫНОВ. За вашу смерть я пить не стану, боюсь – отравлюсь.

ЛЕРМОНТОВ. Тогда за свою!

МАРТЫНОВ. Успею, мне еще долго.

Лермонтов берет из рук Дорохова два бокала, выпивает.

Пауза.

ГЛЕБОВ. Предлагаю скорее начать. Гроза надвигается.

ДОРОХОВ. Господа, пистолеты… (заряжает и дает пистолеты Мартынову и Лермонтову.)

Васильчиков и Глебов отмеряют шаги, втыкают в землю шпаги.

ВАСИЛЬЧИКОВ. Напоминаю правила господам. Дуэлянты стоят в 10 шагах от барьера.

ГЛЕБОВ. По первому знаку можно приближаться к барьеру, кто хочет – имеет право оставаться на месте.

ВАСИЛЬЧИКОВ. По знаку второму - дуэлянты могут стрелять.

ГЛЕБОВ. Зарядить пистолеты.

Столыпин заряжает пистолет Лермонтова, Дорохов – Мартынова.

ВАСИЛЬЧИКОВ. Займите позиции, господа.

Лермонтов встает с левой стороны, Мартынов с правой.

ЛЕРМОНТОВ. Готов.

МАРТЫНОВ. Я готов.

ДОРОХОВ (махнул платком). Сходитесь.

Мартынов широко расставив ноги, медленно идет к барьеру, его пистолет не поднят.

Лермонтов как опытный дуэлянт встает боком, прикрывая сердце левой рукой, стоит на месте.

Все наблюдают. Лермонтов улыбается. Мартынов медленно приближается к барьеру.

Рая просыпается, вскакивает со стула, ищет очки, не находит.

РАЯ. Очки!.. Я ничего не вижу! (выбегает, становится между Мартыновым и Лермонтовым.) Стойте! Стойте!

Пауза.

Следом за ней выходит полицейский.

ВАСИЛЬЧИКОВ. Что за явление???

СТОЛЫПИН. Кто эти господа???

Пауза.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Так, граждане. Немедленно прекратите тут хулиганство! Предъявить документы.

ТРУБЕЦКОЙ. Позвольте, месье, кто вы такой?..

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Зам начальника РУВД Ленинского района капитан Кузнецов.

ДОРОХОВ (Трубецкому). Князь, это скандал!

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Сдать оружие всем! Кто тут этот товарищ Мартынов? (Пауза.) Я повторяю – Мартынов!

МАРТЫНОВ. Я…

ПОЛИЦЕЙСКИЙ (Мартынову). Вы, гражданин, сейчас пройдете со мной в СИЗО до выяснения. (Достает наручники, идет к Мартынову.)

Вдруг Лермонтов, стоявший прежде на месте, поднимает пистолет, стреляет в Полицейского, тот вскинув руки, падает замертво.

Пауза.

РАЯ (близоруко глядит, не верит). Лермонтов… (подбегает к телу полицейского.) Что вы наделали, Лермонтов?..

ЛЕРМОНТОВ. Начнем все сначала.

ГЛЕБОВ. К барьеру!

Лермонтов и Мартынов расходятся, занимают изначальные позиции.

ВАСИЛЬЧИКОВ. Сходитесь!

Мартынов медленно приближается к барьеру.

РАЯ (все внимание полицейскому, которого пытается оживить). Вы же Лермонтов! Вы же поэт! Вы не должны!.. (в отчаянии над полицейским, трясет тело, изумленно Лермонтову.) Вы убили его!

Мартынов медленно надвигается на Лермонтова, тот спокоен и хладнокровен.

СТОЛЫПИН. Михал Юрич!.. Пора…

ДОРОХОВ (нетерпеливо). Ну… ну…

ТРУБЕЦКОЙ. Что же вы!

ГЛЕБОВ (Мартынову). Стреляйте!

Выстрел. Лермонтов падает замертво. Гром. Удар молнии. Рая оглянулась.

РАЯ. Ле-е-е-ермо-о-о-нто-о-ов!!! Нет!!!

Темнота. Исчезают силуэты.

Долгая пауза, слышно как на землю обрушился проливной дождь.

Отчаянный плач, крик Раи в темноте. Наступает тишина.

ГОЛОС РАИ. «Еще дуэль. Еще поэт

С свинцом в груди сошел с ристанья.

Уста сомкнулись, песен нет,

Все смолкло… Страшное молчанье*».

Бьют часы, и вдруг звук «заедает», будто кто-то выдернул часы из электрической розетки.

Картина двадцать третья

Школа. Полдень. Коридор.

СВЕТЛАНА. Вот твои очки.

РАЯ. Где ты их нашла??? (Надевает очки.)

СВЕТЛАНА (дарит огромный букет.) Рая, я тебя поздравляю!

РАЯ. С чем?..

СВЕТЛАНА. У тебя сегодня день рожденья! Юбилей!

РАЯ. Да??? А я вовсе забыла… Забыла, забыла, ты представляешь! (Глядит на цветы.) Знаешь, я поняла… Самое важное – это люди, которые тебя окружают.

СВЕТЛАНА. Пойдем, тебя все хотят поздравить!

Уходят.

Картина двадцать четвертая

Учительская.

Все учителя в полном составе. Вроде, обычное заседание, но… учитель истории сидит в костюме князя Васильчикова, учитель физики в форме генерала Верзилина, Физрук одет как Мартынов, только нет гусарских усов, учительница Ботаники в платье светской львицы Амалии Шан-Гирей, учитель Истории – «Лев Пушкин», завуч – «Столыпин», военрук – «Глебов», и главное – «Лермонтов», это новый учитель информатики. Только директор в обычной одежде. Здесь же у двери сидит полицейский и школьный врач.

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. Гроза-то была настоящая!

УЧИТЕЛЬ ИНФОРМАТИКИ. Да… Хорошо громыхнуло.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Мне надо бежать… Скажите, у дочки будет пятерка?

ДИРЕКТОР. Не беспокойтесь. Через неделю придет новый учитель литературы, и ваша дочка получит свою золотую медаль.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Спасибо. (Уходит.)

ДИРЕКТОР. Товарищи, открываем заседание педсовета.

ЗАВУЧ. Итак, перед нами личное дело нашего педагога. Мы собрали огромное количество фактов. Она страдает не только агрессией, но и опасной депрессией. Не говоря о том, что она ходит в школу с оружием и пишет письма даже покойнику.

УЧИТЕЛЬ ИСТОРИИ. Наш коллектив делал все, чтобы коллеге помочь, но к сожалению болезнь прогрессирует.

УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ. С таким человеком опасно работать.

ШКОЛЬНЫЙ ВРАЧ. Все ясно. Где пациент?

Стук в дверь.

Входит Светлана и РАЯ с букетом.

ЗАВУЧ. А вот и виновница нашего торжества! Дорогая Раиса Максимовна, мы вас поздравляем с днем рожденья!

Улыбается, вдруг видит всех в театральных костюмах, узнает. Немая пауза.

РАЯ. Что это???

ДИРЕКТОР. А это наш подарок для вас… Наша школьная самодеятельность. Сценка из «Маскарада».

Рая видит «Лермонтова».

ДИРЕКТОР. Вы еще не знакомы? Это наш новый учитель информатики. Он тоже сочиняет чего-то…

УЧИТЕЛЬ ИНФОРМАТИКИ – «ЛЕРМОНТОВ» (подмигнул игриво). Привет!

Все начинают смеяться.

СВЕТЛАНА. Люди… так же нельзя…

Все смеются, Рая смеется вместе со всеми, а затем начинает беззвучно плакать.

РАЯ. Да нет же… Все это не так… Все было… Все было! (с трудом стоит на ногах, закрыла лицо руками.)

Смех.

Гром. Молния.

Широко распахивается дверь, входит настоящий Лермонтов.

Занавес

---

* Стихотворение Огарева, сочиненное на смерть поэта Лермонтова