Олег Богаев

PICASSO

Несколько картин из личной коллекции

(редакция 2019 г)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Пикассо, эксцентричный старик

Жаклин, она же «Смерть», его жена

Луис, молодой режиссер театральной труппы

Сабартес, секретарь художника

Пико, слуга художника, он же Мажордом

Актеры частной труппы:

Бриджитт

Серж

Изабель

Клод

Рабочие, осветители и другие

Действие происходит в 1973 году на Юге Франции на вилле Пикассо Notre-Dame-de-Vie за несколько дней до смерти художника.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая

Старый сад.

Кипарисы, цветы, апельсиновые деревья, буйство красок щедрой природы, здесь же бессчетное количество скульптур, форм, и прочих следов самого активного творчества.

В сад входят «молодые» люди, одетые по моде начала 70-х годов: яркие рубахи, расклешенные джинсы, пышные прически. Один из них выделяется своей «не модностью» - брюки, обычный свитер, его зовут Луис.

«Молодые» люди несут две больших рюкзака.

ЛУИС. Звони.

КЛОД. Двери-то нет…

ЛУИС. Если есть дом, значит, есть дверь.

СЕРЖ. И окон нет…

ИЗАБЕЛЬ. Я думала, Пикассо умер давно.

БРИДЖИТТ. Ему лет сто, если не больше.

КЛОД. Он что, здесь один живет?

СЕРЖ. Странное место.

ЛУИС (достает из кармана бумагу, громко выкрикивает, читая длинное имя). Пабло Диего Хосе Франсиско де Паула Хуан Непомусено Мария де лос Ремедиос Криспиньяно де ла Сантисима Тринидад Руис Пикассо!!!

Тишина.

ВСЕ (окружают Луиса, смотрят в его бумагу, хором выкрикивают полное имя Пикассо). Пабло Диего Хосе Франсиско де Паула Хуан Непомусено Мария де лос Ремедиос Криспиньяно де ла Сантисима Тринидад Руис Пикассо!!!

Шорохи, странный шум.

Деревья и кусты сплетаются ветвями друг с другом, сад превращается в виллу Notre-Dame-de-Vie.

Входит тень – женщина или девушка, возраст невозможно определить, кажется, она совершенно бестелесна, на лице нет улыбки, но нет и печали, лицо совершенно не выражает ничего. Она останавливается, смотрит на внезапных гостей.

Пауза.

ЛУИС (снимает шляпу, пытаясь расположить к себе). Добрый день, мадам. Мы приехали.

Пауза. Она не отвечает.

ЛУИС. Задержались в дороге.

Пауза. Она не отвечает.

ЛУИС. Я – режиссер Луис Ратонера. Это – актеры мои. Мсье Пикассо нас пригласил, чтобы...

Пауза. Она внимательно смотрит и не отвечает.

ЛУИС. …Чтобы мы сделали и показали спектакль.

Молчание.

ЛУИС. Спектакль для Пабло Пикассо по пьесе… Название он не сказал…

Молчание.

ЛУИС. Мадам, я лично говорил с ним по телефону в четверг, он выбрал нас для своего проекта…

Молчание. Она внимательно смотрит и не отвечает.

ЛУИС. Мы из Парижа. (Вслед.) Это же дом Пабло Пикассо?!

Она уходит.

ИЗАБЕЛЬ. Глухая…

Все глядят на Луиса.

СЕРЖ. О нашем приезде даже не в курсе…

БРИДЖИТТ (Луису). Ты уверен, что Пикассо именно нас выбрал?

ЛУИС. Уверен!

БРИДЖИТТ. Как мы прошли этот конкурс, если Пикассо вообще не видел наших спектаклей???

ЛУИС. Я с ним говорил.

КЛОД. По телефону?

ЛУИС. По телефону!

СЕРЖ. Луис, боюсь, тебя разыграли...

ЛУИС. Сейчас станет ясно.

БРИДЖИТТ. Он к нам даже не выйдет.

ЛУИС. Пикассо!!! Пикассо!!!

Идут к дому. Неожиданно из аллеи террасы выезжает инвалидная коляска. В ней едет немощный старик, одетый в обычную майку-алкоголичку. Трясет головой в треморе. Жалкое зрелище.

ЛУИС. Мсье Пикассо… Я рад…

СЕРЖ. Мы рады…

ИЗАБЕЛЬ (глядя восторженно). Пикассо!

БРИДЖИТТ. (оценивающе). Пикассо…

СЕРЖ. Да он еще ого-го!

ЛУИС. Мсье Пикассо, я – Луис Ратонера, режиссер… А это мои актеры… Мы прибыли.

ИЗАБЕЛЬ. До вас триста миль…

БРИДЖИТТ. Мсье Пикассо смотрел наши спектакли?

ПИКАССО. Нет, никогда не был в театре. Вас рекомендовал Агессандр.

КЛОД. Это кто? Директор Комеди дэ Франсе?

ПИКАССО. Агессандр – это старый зассаный кот. Он живет под мансардой. Он любит мочиться на газеты, и поэтому мне привозят L'Humanité. Тут заметка о вас. (Подает дурно пахнущую газету.)

ИЗАБЕЛЬ. О, ужас… Это огромная, безобразная рецензия… От нашего спектакля камня на камне не оставили!

ПИКАССО. Вы голодны?

СЕРЖ. В общем-то… да.

ПИКАССО. Я вам приготовил праздничный ужин.

КЛОД. Отлично!

ПИКАССО. Эй, Смерть, сюда! (Хлопает в ладоши, зовет).

Входит она.

ЛУИС. Как вы сказали???

ПИКАССО. Смерть. (Указывая на нее.) Ее зовут «Смерть». Она моя жена.

Пауза. Все глядят на нее.

СЕРЖ. Жена???

БРИДЖИТТ. Очень приятно.

ПИКАССО. Необычное имя, не правда ли?

КЛОД. Она не очень болтлива!

ПИКАССО. Я разучил ее говорить.

ЛУИС. Конечно, что может быть бессмысленней слов. (Пауза.) Наверно вы ее очень любите?

ПИКАССО. Да. Очень. Нужно любить свою смерть. (Ей.) Дорогая, подай нам ужин!

Она уходит. Пикассо подходит к Изабель, внимательно смотрит.

БРИДЖИТТ. Что-то не так? (поправляет волосы.)

ПИКАССО. Вы когда-нибудь видели волосы на куске глины?

БРИДЖИТТ. Не понимаю…

ПИКАССО. Мне не нужны эти волосы. Вас надо подстричь. Они мешают.

БРИДЖИТТ. Мешают? Кому?

ПИКАССО. Мне. Идеальный актер не должен иметь волосы.

ЛУИС. Это – люди, это не глина.

ПИКАССО. Странно, что это говорит режиссер…

ЛУИС. Вы можете лепить скульптуры хоть из дерьма. Но это люди, как вы заметили, мастер.

ПИКАССО. Лепить из дерьма? Надо попробовать.

ИЗАБЕЛЬ (указывая на картину). А что здесь у вас? Человек или скрипка?

ПИКАССО. Это птичка.

ИЗАБЕЛЬ. Надо же. Как похоже…

Пикассо исчезает.

СЕРЖ. Он же рехнутый совсем!

БРИДЖИТТ. Он – «Пабло Пикассо, великий художник, чье творчество уже при жизни вошло… Не помню куда, но вошло.

ИЗАБЕЛЬ. Тут так интересно…

КЛОД. А что это за проект? Что за условия?

СЕРЖ. Луис, мы доверились тебе с потрохами.

БРИДЖИТТ. Если б ты сказал, что я должна стричься…

ЛУИС («заводится»). Играть – это ваша работа! А ставить спектакли – моя! Он – заказчик, а мы – исполнители. Или были еще варианты?! Мы в Париже не смогли ангажировать даже подвал!

СМЕРТЬ. К столу!

Актеры и Луис подходят к столу, они голодны. Смерть разливает в тарелки яркую массу.

КЛОД (глядя в тарелку, разглядывая жижу на ложке). Какая дрянь!!! Что это?!

ПИКАССО (заглядывает в тарелку Клода). Умбра. Фантастический цвет.

Изабель пробует свое блюдо, сдерживает тошнотворные спазмы, вытирает рот салфеткой.

ПИКАССО. А у вас Берлинская лазурь.

БРИДЖИТТ. Берлинская???

ПИКАССО (глядя в тарелку Бриджитт). А здесь ультрамарин – превосходная синяя. Заметьте, какие цвета. Белила цинковые, белила титановые, сиена, бирюза, неаполитанская желтая, зеленая веронеза, индиго, киноварь… (Берет свою тарелку, ест.) Ешьте. Ешьте.

Все пораженно глядят на Пикассо, который привычно ест краску.

Пауза. Луис всем дает знаки, чтобы актеры тоже ели краску, и делали это с довольными лицами.

КЛОД (ест краску). Да, вкус грандиозный!

ЛУИС (ест краску). Невероятно…

ИЗАБЕЛЬ (ест). Кто бы подумал!..

Серж как и все успел съесть ложку своей краски, теперь хочет запить неприятный вкус вином, берет бутылку со стола, пьет, выплевывает.

ПИКАССО. Кадмиум красный.

БРИДЖИТТ. Скажите, а что… краску едят все художники? Или только Пикассо?

ПИКАССО. Это мой личный рецепт. Краска повышает потенцию…

КЛОД. …?

ПИКАССО. …мозга. (Вытирает рот скатертью.)

ЛУИС. Она как кровь…

ПИКАССО. Она как жизнь - возбуждая, пугает.

Все перепачканы краской, пытаются оттереть пятна.

КЛОД. А хлеб у вас есть?

ИЗАБЕЛЬ. Да, просто хлеб…

ПИКАССО. Нет…

СЕРЖ. А сыр?

ПИКАССО. Что вы…

КЛОД. Кусок ветчины?

ПИКАССО. Нет, для вас ничего этого нет.

СЕРЖ. Для нас? А для других?

ПИКАССО. Другим можно все. А вы должны есть только то, что я придумал.

КЛОД. То есть как?

ПИКАССО. Краска и вода – что может быть питательней для образа, который создает актер в моей пьесе.

ЛУИС. В Вашей пьесе? Вы пишете пьесы?!

ПИКАССО. Да, я написал трагедию. Вы должны сыграть ее. Это и есть мой проект.

ИЗАБЕЛЬ. Пикассо написал трагедию, как это прекрасно!

ЛУИС. Это – ужасно…

ПИКАССО (вдруг схватился за живот, лицо исказилось от боли, дает знак Смерти, чтобы та его увезла.) Мне надо срочно закончить авто… пор…трет…

Смерть увозит Пикассо на каталке.

КЛОД. Старый козел…

ИЗАБЕЛЬ. Но почему людей не покормить?!!

ЛУИС. Мы – глина, а глину не кормят.

СЕРЖ. Он не даст нам даже сантима! Правильно пишут в газетах: «Пикассо - старая скряга».

КЛОД. Не знаю как вы, а я не хочу тут сдохнуть от голода. Уезжаю обратно.

ИЗАБЕЛЬ. Я тоже.

С неба падает папка с листами бумаги.

ЛУИС. Давайте сначала пьесу прочтем и решим. (читает). Пабло Пикассо. Ничто. Драма в 1 действии. (Перелистывает, вдруг резко закрывает пьесу, прячет в папку). Завтра.

КЛОД. Зачем «завтра»? Давайте прочтем прямо сейчас. Если это дохлый номер - успеем на поезд…

Входит секретарь Пикассо – доктор Сабартес.

САБАРТЕС. Пауза.) Позвольте представиться, я - секретарь господина Пикассо Жак Сабартес. Господин Пикассо приказал оформить бумаги…(Достает из портфеля бумаги, раздает.) Один общий контракт и отдельно с каждым актером. Пикассо – великий человек, и эта идея поставить закрытый спектакль – блестяща. Вы уже ознакомились с его трагедией?

ЛУИС. Мне нужно срочно встретиться с ним.

САБАРТЕС. Мастер уснул. (Пауза.) Как вам здесь нравится? По моему здорово, а?

СЕРЖ (смотрит в свой контракт). Тут ошибка…

САБАРТЕС. Неужели? Какая?..

ИЗАБЕЛЬ. (смотрит в свой контракт). Что за нолики?

САБАРТЕС. Вы единицу впереди не заметили.

СЕРЖ (пытаясь скрыть изумление). Сумм таких не бывает.

САБАРТЕС. Вам мало???

КЛОД. На…оборот.

БРИДЖИТТ. Лу, мы теперь купим дом в центре Парижа!

СЕРЖ. И сделаем там театр!

САБАРТЕС (смеется). Пикассо меньше не платит.

ИЗАБЕЛЬ (спешит). Где подписать?

ЛУИС. Стойте! (Сабартесу.) Я хочу сначала увидеть его.

САБАРТЕС (более настойчиво). Относительно вас есть отдельный пункт соглашения. (Читает.) «Режиссер вправе встретиться с Пабло Пикассо только после подписания контракта».

БРИДЖИТТ. (читает). «Актер обязуется испытывать настоящую боль, уметь терпеть сны и отчаяние…

КЛОД….Быть готовым принести свою жизнь в жертву…

СЕРЖ. Потерять лицо или часть тела…»

САБАРТЕС. Пункт номер шесть – спектакль только один в день премьеры, и более - никогда. Пункт номер семь – зрителей нет.

КЛОД. Как это «нет»?

САБАРТЕС. Пункт 13 – нигде, никогда и ни при каких обстоятельствах не повторять этот спектакль.

БРИДЖИТТ. Почему?

САБАРТЕС. Пункт номер 14 – не давать интервью, не звонить, не рассказывать никому о Пикассо.

Все подписывают.

САБАРТЕС. Аванс. (Раздает пачки денег.)

КЛОД (восторженно). Тысяча франков?!

САБАРТЕС. Желаю успехов! Пикассо рассчитывает на вас! (Тихо.) Хотел всех предупредить, по ночам по дому бродит сумасшедший с бритвой… (Уходит.)

Клод быстро уходит в глубину дома.

БРИДЖИТТ. Луис, ты чего?

Пауза.

ЛУИС (кидает пьесу на стол). Читайте!

Актеры берут пьесу. Листают. Начинают читать по ролям.

ИЗАБЕЛЬ. «Пабло Пикассо».

БРИДЖИТТ. «Ничто. Драма в 1 действии».

Пауза. Актеры останавливаются, быстро листают пьесу.

ЛУИС. Читайте-читайте!

Актеры просматривают пьесу, крайне удивлены.

ЛУИС. Давайте, давайте! (Пауза.) Что же вы?..

СЕРЖ. Но… Лу…

ИЗАБЕЛЬ. Тут слов нет…

ЛУИС (иронично). Неужели?

БРИДЖИТТ. Одни многоточия… Многоточия… Многоточия…

ИЗАБЕЛЬ. Пикассо написал пьесу без слов…

КЛОД (смотрит). Гениально!

СЕРЖ. Лу, как это играть?

Пауза. Луис разводит руками.

БРИДЖИТТ. Не паникуй, разберемся.

СЕРЖ. Да, день был тяжелый… Надо поспать.

КЛОД. Я узнал, тут есть в соседнем городке отель. 10 миль отсюда.

ИЗАБЕЛЬ. Отлично. Будем жить там, и ездить сюда репетировать!

КЛОД. Надо вызвать такси.

Входит странно одетый человек по имени Пико. Вкатывает двух ярусную кровать.

ПИКО. Господа, доброй ночи!

КЛОД. Еще вечер…

ПИКО. Вечер быстро становится ночью, а ночь – днем! День превращается в утро, а утро становится ночью! Беда с этим временем, запутаться можно! Не проще ли говорить то, что думаешь? Пусть даже не ко времени. Вот я, например, думаю, что сейчас ночь, и честно говорю об этом!

КЛОД. Откуда я могу позвонить?

ПИКО. В доме Пикассо 777 телефонов, но для вас их не существует!

КЛОД. Что за дела?..

СЕРЖ. Ты контракт подписал? Там был пункт - не звонить…

ИЗАБЕЛЬ. Я думала, это все шутка!

ПИКО. Вот ваша кровать! (Показывает на кубическую скульптуру.)

БРИДЖИТТ. Кровать???

ПИКО. Это скульптура под названьем «Сон истерички». Кстати, я не представился… Я – известный художник, чье имя неизвестно никому. «Самая большая известность – это полная неизвестность» - так говорит мастер. (Говорит очень быстро). Я - Пабло Хосе Мария Дель Гранде Мария Фелумен де Льгреко де ла Круа Бальтазар Руис Пикассо тридцать третий!

ИЗАБЕЛЬ. У Пикассо много детей.

ПИКО. Я его ученик.

КЛОД. Завтра у нас первая репетиция, надо еще перекусить. Я пойду. (Пико.) До Руавилля сколько пешком?

ПИКО. Руавилля не существует.

КЛОД. Понятно. Сами найдем. (Пауза.) Серж, ты со мной?

СЕРЖ. Придем завтра утром.

КЛОД. Репетировать многоточия!

ИЗАБЕЛЬ (глядя на Луиса и Бриджитт, потом на Сержа и Клода). Я с вами.

Все уходят, остаются Бриджитт, Пико и Луис.

ПИКО (Бриджитт, на Луиса). Он на вас не женится никогда!

БРИДЖИТТ. Вы пророк?

ПИКО. Я – порок. Точнее жрец порока в храме Пикассо. Я муж сотни жен, и отец целой роты детей! Я их всех ненавижу, ибо жены и дети хотят одного – любви. А как их любить, если они хотят тебя съесть как колету? Но пардон, я не котлета, я – великий художник, я должен любить только себя. Но если я люблю кого-то другого, тогда я обычный кусок говорящего мяса.

ЛУИС. А где Пикассо, где он спит, где его комната?

ПИКО. Везде! Пикассо в этой траве, в этом небе, в этом воздухе, в этой луне, он даже в этой кровати!

ЛУИС. Сабартес мне сказал…

ПИКО. Сабартес??? Вы видели его?!

ЛУИС. Да. Полчаса назад.

ПИКО. Это плохо, это ужасно. Сабартес скончался полгода назад! Бегите отсюда, я вас умоляю! (Исчезает.)

ЛУИС. Они тут странные все…

Луис и Бриджитт остаются одни.

БРИДЖИТТ. Раньше я думала, что совместить театр и дом невозможно. Как нельзя соединить пресную воду с морской. Всегда будет чего-то больше – или дома или театра, или хуже того – театр в семье. Раньше я путала любовь к тебе - с любовью к театру. И оттого, что я не могла разобраться в себе, эти две любви сливались в одну, и были чем-то огромным, непостижимым, и абсолютно неподъемным для маленькой девочки. Но теперь я знаю, что люблю только тебя, а театр – это часть тебя. Меня теперь совершенно не беспокоит, женишься ты на мне или нет, я знаю что всегда буду рядом с тобой. (Оглядывается.) Ты где?

Картина вторая

Луис идет через сад, видит «Смерть», она плачет, рыдает в безутешном горе.

Луис изумлен.

ЛУИС. Мадам…

«Смерть» убегает. Луис идет по темному саду, входит в дом, открывает первую попавшуюся дверь. Сидит Пикассо, половина лица и тела парализована.

ПИКАССО. «Входит герой, видит Пикассо. Теперь это больной, жалкий старик. Мои ремарки работают, правда? Герой открывает рот, и хочет спросить - «зачем многоточия»?

Луис проходит в мастерскую, разглядывает работы, насвистывает мотив.

ПИКАССО. Не надо свистеть – это к покойнику.

ЛУИС. Пикассо бессмертен.

ПИКАССО. Да, но меня окружают смертные люди. Например – вы.

ЛУИС (шутливо). Я тоже бессмертен…

ПИКАССО. Это чем подтверждается? Вашей работой?

ЛУИС. Нет, все души бессмертны.

ПИКАССО. Вы сейчас изобразили мотив. Напойте. Только не надо свистеть!

Луис напевает мотив.

ПИКАССО. Знакомое что-то… А какие слова?..

ЛУИС. Слов нет, одни многоточия.

ПИКАССО. Как странно… Как странно… Ну, ладно. Дайте мне краски! И холст, там у окна!

Луис приносит холст и краски.

ПИКАССО. Я никогда не открывал новое, оно открывало меня. Я был просто дверью. (Пытается рисовать, Луис придерживает холст). Крепче… Ну что же вы! (Раздражается.) Нет!.. (Руки не слушаются.)

Пауза.

ПИКАССО. Вот что. Хотите быть руками Пикассо? Да, да! Моими руками! Держите!

Луис берет кисть. Пикассо смотрит на холст и на руку Луиса.

ПИКАССО. Черная.

Луис опускает кисть в черную краску.

ПИКАССО. Теперь вот туда. Верхний угол. Нет, слева! Не бойтесь! Теперь линию вниз. Ведите, ведите!

Луис рисует на холсте.

Что вы делаете?

ЛУИС. Вы сказали – вниз.

ПИКАССО. Я имел в виду совершенно другое! Вниз – это вверх! Хорошо. Почему вы остановились?

ЛУИС. Я не могу читать ваши мысли…

ПИКАССО. Да-да… А теперь в центре лицо человека.

ЛУИС. Какого?

ПИКАССО. Рисуйте, сейчас мы узнаем.

Луис неуверенно водит кистью по холсту, Пикассо вглядывается в холст, будто пытается угадать, что должно быть на нем нарисовано.

ПИКАССО. У вас есть способности. С вами отец занимался рисунком?

ЛУИС. До сегодняшнего дня – нет.

ПИКАССО. Теперь… Замажьте лицо желтой краской.

ЛУИС. Зачем?

ПИКАССО. Делайте.

ЛУИС. Ну…

ПИКАССО. Отвратительно.

ЛУИС. Вы же сами сказали.

ПИКАССО. Я про другое. Сейчас ставьте красную точку по центру. Нет, центр здесь смещен! Правее, правее!

ЛУИС (рисует, делает на холсте точку). И?

ПИКАССО. Делайте солнце… Это не солнце! Это гнилой апельсин на мусорной куче!

ЛУИС (рисует). Так?

ПИКАССО. Где вы видели круглое солнце?! Солнце должно быть квадратным! Острее углы! Вы что, солнце не можете сделать? Хорошо… А теперь белая краска и жирная линия вдоль… Посередине… Нет! На три четверти! Да…

ЛУИС. Что это?..

ПИКАССО. Я не знаю.

ЛУИС. Вы не знаете?

ПИКАССО. Да! То есть нет!

ЛУИС. А как же тогда вы рисуете?

ПИКАССО. Я не рисую, я создаю. В нашем мире все может быть чем-то. Линия – лесом, точка – обрывом, а фон – газетным киоском. Дело не в этом!

ЛУИС. А в чем?

ПИКАССО. Ратонера, из вас не выйдет художник, вы рисуете головой, надо жить, надо быть в этом пространстве! Шестьдесят на девяносто – это не холст, это – вы! Здесь прямо сейчас ваше нутро! Руку расслабьте… Вы не должны видеть кисть!

ЛУИС. Что дальше?

ПИКАССО. Надо поймать птичку за хвост, Ратонера! (наблюдает за тем, как рисует Луис.) Так, хорошо! Хорошо!

Луис снова напевает мотив. Пикассо изумленно слушает, замирает.

Механический гул.

Картина третья

Гул.

Бриджитт спит на столе. Просыпается. Непонимающие смотрит. Механический гул.

БРИДЖИТТ. Этот гул… он меня сведет с ума… Луис! Луис!

Входят Клод, Серж и Изабель.

КЛОД (Сержу и Изабель). Ну, что я говорил?! Мы снова вернулись на старое место!

ЛУИС. Все дороги ведут к дому Пикассо…

БРИДЖИТТ. Где Луис?

ИЗАБЕЛЬ. Мы тебя хотели спросить…

КЛОД. Мы встретили быка с человеческим телом!

ИЗАБЕЛЬ. А потом Сальвадора Дали с отрубленной головой…

СЕРЖ. Не надо фонарик терять.

КЛОД. Кому?!

СЕРЖ. Тебе.

КЛОД. Да если б не ты, мы бы давно ели ужин в Руавилле!

Изабель ложится спать, рядом Серж и Клод. Серж заводит будильник.

Лежат, засыпают, Луис листает пьесу Пикассо, разглядывает рисунки. Пытается разгадать замысел Пикассо, не получается. Откладывает листы пьесы.

Гул. Актеры просыпаются. Пауза.

СЕРЖ. Я устал, надо спать.

КЛОД. Ложимся.

ИЗАБЕЛЬ. Куда?…

СЕРЖ. Вот сюда!..

Ложатся спать на кубическую скульптуру. Гул.

Гул.

КЛОД. Что за хрень?!

БРИДЖИТТ. Я без сна третий день!

СЕРЖ. Минотавр… Ночью Пикассо его отпускает на волю.

ИЗАБЕЛЬ. Он нас не сьест?

КЛОД. Судя по звуку – это старый клозет…

Гул прекратился.

ИЗАБЕЛЬ. Минотавр замолчал.

СЕРЖ. Сожрал видно кого-то.

ИЗАБЕЛЬ. Луиса?

КЛОД. Луиса…

СЕРЖ. Хоть какая-то польза от режиссера.

Засыпают.

Входит Луис.

ЛУИС. Бриджитт!

Бриджитт спит.

Спи… Что может быть прекрасней актеров, спящих во время спектакля.

Напевает мотив.

ЛУИС. Этот мотив сочинила моя мать. Его знают только три человека. Она, я – ее сын, и мой отец, которого я никогда не видел. Она пела отцу этот мотив каждую ночь, две недели. А потом он исчез. Но я появился. Моя мать не была художницей, поэтессой, она была служанкой с парижской окраины. Я рос, мне было плевать кто мой отец. Перед смертью, год назад я решил развлечь мать, сводить в кино. Вместо убойной комедии с Фернанделем нам показали фильм Ренуара, где творил великий Пикассо! И когда мы вышли из зала, мать сказала – это был твой отец. (Пауза.) Я не знаю, возможно, мать спятила от болезни или решила поднять мою самооценку, но с тех пор я мечтал попасть сюда, и увидеть его. (Напевает мотив, ложится рядом.)

Картина четвертая

Ранее утро. Актеры спят. Луис сидит с пьесой Пикассо в руках.

Внезапно грохот разрывов, падают бомбы, ковровое бомбометание.

Луис так погружен в многоточия пьесы Пикассо и его рисунки, что не обращает на взрывы внимание. Актеры в ужасе вскакивают, ложатся, прикрывают свои головы, кричат Луису, но тот настолько погружен в мысленный процесс, что не замечает ничего вокруг.

Взрывы падающих бомб прекратились. Звенящая тишина. Входит Пико.

ПИКО (актерам). Доброе утро…

ИЗАБЕЛЬ. Война?!

КЛОД. Началась?!!

ПИКО (не понимая). Война??? (Соображает, догадался.) Ах, война… (С улыбкой.) Нет, это будильник.

ИЗАБЕЛЬ (обняла Бриджитт, рыдает). Не хочу быть актрисой! Мне надоело!!!

Актеры не понимают.

ПИКО. Будильник, обычный будильник!

Обрывок фонограммы бомбы, Пико делает в пустоту быстрый жест, фонограмма исчезла.

ПИКО (официально). Мастер велел разбудить вашу совесть и напомнить о жителях Герники… (Пауза, подходит к Луису, берет его за плечо.) Пикассо идет!

Луис и Пико уходят.

Входит Пикассо, и его свита, рядом Сабартес и Пико. Позади «смерть».

ПИКАССО. Мои люди обожают притчи. Я конечно не царь Соломон, но склонен к иносказанию. Назови дерево – деревом, и смысл улетучится, но как только дерево станет крестом, согласитесь, картина вещей сразу меняется. (Пауза.) Режиссер прочитал комедию Пикассо?

ЛУИС. Но вчера эта была трагедия!

Пауза.

ПИКАССО. В наше время жанры быстро меняются!

ПИКО. Разрешите, я отрублю ему голову?

Пикассо делает жест, Пико замолкает.

ПИКАССО. (Луису, указывая на Пико). Не бойтесь. Это всего лишь несчастный молочник, случайно попавший под колеса моего «Рено», и возомнивший себя великим шутом.

ЛУИС (Пикассо). Вы написали очень смешную комедию.

Пауза.

ПИКАССО (Пико.) Молочник, верить ему?

ПИКО. Врет. Он хочет денег Пикассо.

ПИКАССО. Я слышал, вы очень хотели попасть на виллу Пикассо, но как вы уже заметили, я не очень радушный хозяин. (Сабартесу.) Выдай им неустойку, пусть валят…

ЛУИС. Мы с вами подписали контракт!

ПИКО. «Кон – трррррррр… Акт!

ПИКАССО. В чем смысл моей комедии?

Пауза.

ЛУИС. Пустота.

Пауза.

ПИКО. Мальчишка!

ПИКАССО (Пико). Я тебе щас вырву язык, если ты не заткнешься… (Луису.) Что ты знаешь о пустоте? Что?

ЛУИС. Вы боитесь смерти. Не этой, что у вас за спиной, а настоящей.

Все смеются.

САБАРТЕС. Оригинально!

ПИКАССО. Пусть говорит… Мне это начинает нравиться!

ЛУИС. Вы создадите еще одно полотно, но опять вместо красок будут люди.

ПИКАССО. Вы не любите краски, я уже понял… Я знаю, когда вы взяли мою пьесу, и увидел одни многоточия, вы сначала удивились, а потом представили, как старик вспоминал прошлое, пуская в штаны. (Пауза.) Хотите сто тысяч франков? Я вас нарисую, и вы себя продадите.

ЛУИС. Нет.

ИЗАБЕЛЬ. Луи!

ПИКАССО. Тогда заключим пари. Я буду вас рисовать, и если вы хоть раз шелохнетесь, Пико сделает из вас биологический арт-объект, а если – нет, Пикассо станет художником всех ваших спектаклей, и вам откроются двери лучших театров Европы! Сабартес!

Появляется Сабартес с новым контрактом.

БРИДЖИТТ. Нет!

ИЗАБЕЛЬ. Да!

САБАРТЕС. Минус налоги!

КЛОД. Я хочу в «Ковен Гарден»!

СЕРЖ. Давай!

Картина пятая

Мастерская Пикассо. Пикассо работает, Луис не шелохнется.

ПИКАССО. Есть люди с готовым лицом. Вы из таких. Вас легко рисовать. Говорите.

ЛУИС. Что говорить?

ПИКАССО. Все, что хотите! Мне нужно, чтобы ваш рот двигался постоянно.

ЛУИС. Снимал я угол на бульваре Вилетт…

ПИКАССО. Неплохое начало для притчи.

ЛУИС. …И как-то перед моим домом стали собираться бездомные кошки. Их было очень много, и с каждым разом их собиралось все больше и больше. Это было что-то совсем невообразимое, на тротуаре сидели тысячи кошек! И каждое утро они что-то ели, давясь мелкими костями. Я не мог понять – что это. Каждое утро, когда всходило солнце, я видел у дверей национального банка сотни комков из окровавленных перьев и шевелящегося мяса. Оказалось, все просто, на удивление! После ремонта банк стал зеркальным. В нем отражалось небо Монмартра как в сказке: та же синева, облака, но солнце было в сто раз ярче из-за чудесной игры зеркал. И птицы, взмывая в небо над бульваром, очень часто путали настоящее небо, которое создал Господь Бог, с небом фальшивым, созданным человеком. Птицы летели в солнечное небо и разбивались о стекло, превращаясь в ничто. (Пауза.) Но меня интересуют не птицы, и даже не кошки, которые вытянули счастливый билет. Меня интересует строитель. Думал ли он, что это случится?

ПИКАССО. Нет! Нет! Нет!!! (В ярости.) Художник не должен! Не может думать об этом! Это туфта! Сладкий мед богаделен! Художник должен делать работу! Если думать все время о последствиях, искусство подохнет... Художник обязан двигаться дальше и дальше! Дальше и дальше!

ЛУИС. Зачем?!

ПИКАССО. Вы хотите великих шедевров, прозрений, но не хотите платить собственной жизнью! Так не бывает!!! Художник Полигнот искал золотистую охру! И сделал ее из жженой глины, которую нашел на руинах сгоревшего Парфенона! Надо было сгореть сотне богам, чтобы художник прописал охрой кончики крыльев маленькой птички! Кастельфранко искал сажу… И он сделал ее из болотного торфа, в котором утонуло шесть римских легионов. Погибло тридцать тысяч крепких мужиков, но художник написал левую бровь спящей Венеры. (Пауза.) Искусство дорого стоит! Простите…

ЛУИС. Вы – машина по созданию образов.

ПИКАССО. Вы злой, а все неудачники злые!

Луис напевает мотив.

ПИКАССО (прислушивается). Что-то знакомое… (Пауза.) Нет-нет, я банальный рабочий. Но в отличие от вас я не чешу языком о прекрасном. Работаю я, а не вы.

ЛУИС. А как же с прибавочной стоимостью? Вы же марксист!

ПИКАССО. Предлагаете поделиться? С кем? С вами? У меня уже куча наследников. Большая зловонная куча! Жены бывшие, внуки и дети. Они замерли в ожидании моей смерти, но я буду жить, потому что Пикассо бессмертен! (Смеется.) У вас дети есть, нет? Дети – это маленькие, прекрасные твари, которые сосут молоко матерей и пьют кровь отцов. Мой старший сын вырос чудовищем, он меня обвиняет в ужаснейшем преступлении: я не нянчил его, не подтирал его задницу, а вместо того, чтобы катать младенца в коляске по бульвару Груши, я стоял у мольберта часами и сутками! Ему не хватало отцовской любви, он визжал, писелся, какался, а я затыкал туалетной бумагой уши и рисовал! Мой папаша был примерным отцом, хотя мог бы стать отличным поэтом… Но он сделал свой выбор – все поставил на мою детскую задницу, которая выросла и повернулась к нему жопой. Когда отца хоронили, я не поехал, я веселился в Париже с первой женой. А иначе и быть не могло, живой отец – это функция, а мертвый – ничто.

ЛУИС. Просто ему не повезло - у него был плохой сын.

ПИКАССО. Не просто… Сын был обычным, как все. А вы, похоже, сын за-ме-ча-тель-ный! (Пауза.) Не хотел бы быть вашим отцом…

ЛУИС. Почему?..

ПИКАССО. Вы из тех, кто грызет мать, а отца обожает.

ЛУИС. Моя мать умерла.

ПИКАССО. И это понятно…

ЛУИС. Заткнитесь!!! (Бросается на Пикассо.)

Появляется Пико, в три секунды валит с ног Луиса, готов пронзить скальпелем.

ПИКАССО. Не надо. (Дает аккуратно сшитые в одну книгу листы.) Вот, господин режиссер, это вам.

ЛУИС. Что это???

ПИКАССО. Моя настоящая пьеса…

ЛУИС. А что было раньше???

ПИКАССО. Проверка! (Смеется.) Проверка!!! (Громко.) Теперь все за работу! Мы начинаем!

Конец первого действия

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина пятая

Вилла Пикассо. Утро. Мансарда перед садом.

Бриджитт входит, на ней купальный костюм и халат, она только что выкупалась в море. Вытирает волосы полотенцем.

Входит Изабель.

ИЗАБЕЛЬ. Как вода?

БРИДЖИТТ. Вода как вода. Море спокойное.

ИЗАБЕЛЬ. Ну да, обычно ты добавляешь… (Голосом Бриджитт.) «Море спокойное, ни ветерка, день будет жаркий».

БРИДЖИТТ. Да, день будет жаркий… Когда мы начнем наконец-то работать?..

Смотрят друг на друга.

Ты чего?

ИЗАБЕЛЬ. Ничего.

БРИДЖИТТ. Как «ничего»? Я же вижу.

Пауза.

ИЗАБЕЛЬ. И что ты видишь?

БРИДЖИТТ. Посмотри на меня.

ИЗАБЕЛЬ. Смотрю.

Пауза.

ИЗАБЕЛЬ. Не бойся.

БРИДЖИТТ. А я не боюсь. Что мне бояться?

ИЗАБЕЛЬ. Боишься. Ты всегда боишься этого.

БРИДЖИТТ. Чего – этого?

ИЗАБЕЛЬ. Не делай вид, что не понимаешь.

БРИДЖИТТ. Не понимаю.

ИЗАБЕЛЬ. Не понимаешь?

БРИДЖИТТ. Нет.

ИЗАБЕЛЬ. Нет?!

БРИДЖИТТ. Нет!!!

Смотрят друг на друга.

ИЗАБЕЛЬ. Ты думаешь, на свете нет других мужчин, кроме Луиса?! Есть.

БРИДЖИТТ. Вот как… Удивительно от тебя это слышать… И кто же твой новый объект страсти???

Смотрят друг на друга. Пауза.

БРИДЖИТТ. Что… Что???

Изабель расхохоталась.

БРИДЖИТТ. Погоди… Но он же старик…

ИЗАБЕЛЬ. Он не старик. Он - Пабло Пикассо.

БРИДЖИТТ. Старик! Ему куча лет! Но… Как… Что он может???

Пауза.

ИЗАБЕЛЬ. Все может. Я даже была удивлена, скажу честно. Он невероятный… Вообще...

Пауза.

БРИДЖИТТ. Зачем???

ИЗАБЕЛЬ. «Зачем»??? И это говорит моя старшая сестра, которая зачитывалась Камасутрой в гимназии? Моя сестра, которая выдвинула собственную теорию гормонального взрыва? Которая день и ночь думает об оргазме, и которая никак не может его испытать с самым любимым Луисом?

БРИДЖИТТ. Что ты несешь?! Ты в уме?!

ИЗАБЕЛЬ. Согласись, это абсурд – одна спит с любимым человеком, и не получает удовольствие, другая – не спит с любимым человеком, а спит со стариком, и ей ве-ли-ко-леп-но!

БРИДЖИТТ. Заткнись, дура…

ИЗАБЕЛЬ. Да пошла ты. (Идет прочь).

БРИДЖИТТ (хватает Изабель за руку). Стой…

ИЗАБЕЛЬ. Отпусти, заору.

БРИДЖИТТ. Со стариком… Тварь…

ИЗАБЕЛЬ. Завидно?

БРИДЖИТТ. Потаскуха…

ИЗАБЕЛЬ. А Пикассо, между прочим, гений во всем. Даже в этом. (Пауза.) Что еще?!

БРИДЖИТТ. Убью…

ИЗАБЕЛЬ. Убей. Убей! Ну давай…

Смотрят друг на друга.

Я жду.

БРИДЖИТТ. Противно…

ИЗАБЕЛЬ. А мне – нет! Мне будет, что рассказать детям, я спала с великим Пикассо!

БРИДЖИТТ. Хватит врать! У тебя никогда не будет детей, и ты это знаешь.

Пауза.

ИЗАБЕЛЬ. Да, я знаю. Я так же знаю, что ты самая лучшая на свете сестра, которая отвезла пятнадцатилетнюю дурочку в абортарий, а до этого подложила меня под своего дружка в качестве наживки. Только рыба ходит кругами…

БРИДЖИТТ. Не ори. Нас услышат.

ИЗАБЕЛЬ. Я а как раз не ору, я говорю очень тихо. Потому что милой сестре есть что скрывать.

БРИДЖИТТ. Ты должна уехать отсюда.

ИЗАБЕЛЬ. Я ничего не должна. Никому. Ничего.

БРИДЖИТТ. Сука…

ИЗАБЕЛЬ. Знаешь, Пикассо сказал, что ты очень фригидная… И что у тебя под юбкой труха. (Уходит.)

Бриджитт со всей силы бьет кулаком в дверь, разбивает в кровь руку.

Входит Смерть - Жаклин.

ЖАКЛИН. Сколько лет тут живу, а никогда здесь не плавала.

БРИДЖИТТ. Почему?

ЖАКЛИН. Я приехала сюда три года назад. Это странное место. Море рядом, но почему-то кажется, что его нет. Вокруг сад, но деревья не слышно, птицы летают, но я вижу только их тени. Я – смерть.

БРИДЖИТТ. А почему ваш муж так вас назвал?

ЖАКЛИН. Он не муж, он Пикассо.

БРИДЖИТТ. И гению все прощается, да?

ЖАКЛИН. У меня есть тетрадь, куда я пишу все оскорбления Пабло. Океан грязи. Когда Пабло умрет, и я издам ее отдельной брошюрой. Люди должны знать о гении все. Я назову эту книгу: «Пабло, моя любовь».

БРИДЖИТТ. Грандиозно…

ЖАКЛИН. Пабло ловит птичек за хвост! Передайте это вашей сестре.

БРИДЖИТТ. О чем вы???

ЖАКЛИН. Да все о том же, о любви. Если вор обокрал чужой дом, он не думает, что могут украсть у соседа.

БРИДЖИТТ. У какого соседа???

ЖАКЛИН. У вас.

БРИДЖИТТ. У меня???

Пауза.

ЖАКЛИН. Вы сегодня ночью искали Луиса, он был у меня. Да, он был со мной, пока вы искали его с фонарями.

Бриджитт засмеялась, осеклась.

БРИДЖИТТ. Сумасшедшая…

ЖАКЛИН. Он был счастлив со мной полчаса. Мы занимались любовью. Ваш Луис очень страстный, он сказал, что вас не любит, и вы его тоже…

БРИДЖИТТ. Что за бред?.. Что за бред?! (Смеется.)

ЖАКЛИН. Сегодня привезли пармезан. Не опоздайте на завтрак. (Уходит.)

Бриджитт заплакала. Механический гул. Входит Луис.

ЛУИС. Что с тобой?

БРИДЖИТТ. Да, мошка в глаз попала… Давай, уедем сейчас же?

ЛУИС. Куда?

БРИДЖИТТ. Домой.

ЛУИС. Ты говоришь так, будто у нас есть собственный дом.

БРИДЖИТТ. Будет.

ЛУИС. Будет, конечно… Но сейчас… Нужно работать. Знаешь, мне кажется, тебе нужно уехать.

БРИДЖИТТ. Уехать?! Одной?.. Без тебя?

ЛУИС. Ты устала, тебе надо отдохнуть.

БРИДЖИТТ. А как же моя роль? Ты нашел мне замену?

ЛУИС. Я думал вчера… В общем, твоя героиня ничего не добавляет к общему рисунку… А если так, то надо избавиться от лишнего персонажа. Это не значит, что ты играешь плохо… просто так будет все динамичней. Вернусь, и будешь играть «Антигону».

БРИДЖИТТ. Кем только я не была… И Антигоной и Клеопатрой и говорящим сливовым пирожком… Ты всегда находишь главную роль для меня. Это так щедро. Твое великодушие не знает границ!

ЛУИС. Кто здесь был?

БРИДЖИТТ. Твоя Смерть.

Пауза.

ЛУИС. Ты мне будешь закатывать сцену?

Пауза.

БРИДЖИТТ. Ты удивительно неразборчив.

ЛУИС. Послушай…

БРИДЖИТТ. С ней было лучше?!

ЛУИС. Не хуже, не лучше. Это - другое.

БРИДЖИТТ. У тебя всегда останется запасной вариант на случай творческой неудачи – это моя сестра.

ЛУИС. А она здесь при чем? У тебя все в одну кучу…

БРИДЖИТТ. Да, в кучу дерьма.

Пауза.

ЛУИС. Я вызову такси для тебя. Собирай вещи.

БРИДЖИТТ. Смешно… Живешь-живешь, и вдруг все рушится в один день как карточный домик. Раз – и нет ничего. Эта сумасшедшая сказала сейчас, что ты никогда не любил меня. Странно, что ты сказал эту правду совсем чужому человеку, хотя… в тебе всегда была эта гниль. То есть не гниль, а театр. Театр! Театр!!!

ЛУИС. Ну, давай соответствовать жанру… Раз так, я тоже должен спросить – ты сама-то любила меня?

БРИДЖИТТ. Нет. Я к тебе относилась как к вещи. Луис рядом, он мой. А сегодня я вещь потеряла. Ее больше нет. (Плюет в лицо Луису, уходит.)

Механический гул.

Входит Клод.

КЛОД. А, доброе утро…

Смотрят друг на друга.

КЛОД. Мне сегодня сон приснился, что я стал египетским Фараоном. Из меня достали все внутренности, и поместили в золотой гроб. А что было потом – забыл… Меня, наверно, продали на аукционе, как думаешь?

ЛУИС. Где Серж?

КЛОД. Серж… Серж… Он выкинул антраша… Я никогда не видел его таким. Представь, он закрылся в ванне, и не открывает. Я стоят, слушал, там льется вода.

ЛУИС. Вода? Какая вода?

КЛОД. Наверное, теплая… Я что-то боюсь… Помнишь, на гастролях, он так же закрылся в ванной и перерезал себе вены. У меня был тогда шикарный летний пиджак, я его не отмыл…

ЛУИС. Зачем ему вены вскрывать?

КЛОД. Ну-у… Теперь есть серьезнейший повод – Изабель.

ЛУИС. Что «Изабель»?

КЛОД. Тебе – ничего. Ничего – как человеку не определившемуся, а он любит одну из сестер.

ЛУИС. И чего?

КЛОД. Ничего! Ты что, в трансе что ли?.. Алло, Луис, я здесь!

ЛУИС. Говори.

КЛОД. Что говорить… Эта красотка опять всех удивила. Вступила в связь с чистым бессмертием.

ЛУИС. Что ты несешь?

КЛОД. Изабель вступила в связь со стариком. Буквально в интимную! Представляешь! Она с ним переспала.

ЛУИС. Кто?

КЛОД. Изабель.

ЛУИС. С кем?

КЛОД. С Пабло Пикассо. На пыльном ковре. В мастерской. В общем-то в этом нет ничего странного, молодость встретила великую старость в едином порыве желания… Но наш Серж впал в депрессняк. Он любил Изабель. Лирик, конечно, поэт, и стихи у него очень забавные, и бритву всегда возит с собой.

ЛУИС. Изабель вместе с Пикассо???

КЛОД. Да. Я бы проще сказал – Изабель со старым вонючим козлом.

ЛУИС. Невозможно…

КЛОД. Но факт! Я пойду, постараюсь вытащить нашего лягушенка из ванной, а ты людей позови… (Уходит.)

Вбегает Изабель.

ИЗАБЕЛЬ. В чем дело?!

ЛУИС. Ты?..

ИЗАБЕЛЬ. Почему Бриджитт уезжает?

ЛУИС. Так надо.

ИЗАБЕЛЬ. Кому?

ЛУИС. Не твое дело.

ИЗАБЕЛЬ. Вы расстаетесь? Браво! Не прошло и десяти лет!

ЛУИС. Ты рада?

ИЗАБЕЛЬ (смеется). Я плачу, рыдаю. (Пауза.) Ты искалечил мою сестру. Ты сделал из нее мертвую куклу, и выбросил вон. А теперь возьмешься за меня, правда? Ты не мужик, ты – подлец.

ЛУИС. Ты спятила… Ты была вместе с Пикассо?

ИЗАБЕЛЬ. Да, а что здесь такого? Это моя личная жизнь. Не хочешь же ты обсуждать со мной мои пристрастия? Но если так интересуешься, скажу - он лучше, чем ты. Он, по крайней мере, называет все собственными именами: любви нет, есть только трах. Он не стал мне пудрить мозги как ты это умеешь, а сразу взялся за дело.

ЛУИС. Очень смешно…

ИЗАБЕЛЬ. Да, очень.

Луис неожиданно бьет пощечину Изабель.

ЛУИС. Поздравляю.

ИЗАБЕЛЬ. Ты ударил меня… Ты ударил меня… Ты ударил меня!

ЛУИС. Сядь, и не дергайся!

ИЗАБЕЛЬ. Ты чего???

ЛУИС (тихо). Скажи мне одно… Ты же любишь меня… Меня любишь? Меня!

Изабель плачет.

ИЗАБЕЛЬ. Ненавижу…

Входит Сабартес, несет на веревке дохлую кошку.

САБАРТЕС. Чья это кошка?.. У кошки всегда есть хозяин, даже если она мертвая… (Держит на веревке кошку.) Мадмуазель, это ваше?

ИЗАБЕЛЬ. Меня вырвет сейчас.

САБАРТЕС. О, у вас шалят нервы… С чего бы… Если в стойле есть дойная корова, значит, есть и молочник и бык.

ЛУИС. Это вы бык, что ли???

САБАРТЕС. Нет, я пастух. (Изабель.) Мадмуазель, ваша ночь с Пикассо была восхитительна! Он мне сам рассказал в самых подробных деталях.

ЛУИС. Мерзость…

САБАРТЕС. Напротив – прекрасно! Эта ночь очень вдохновила Пикассо, он стал писать новое полотно, и уверяю, оно станет бессмертным.

ЛУИС. Убирайтесь…

САБАРТЕС. Мадмуазель, вас ревнуют! Стоит переспать с великим человеком, как сразу же ты всем интересна!

ИЗАБЕЛЬ (Луису). Почему ты его терпишь?!

САБАРТЕС (На Луиса). Он обязан терпеть, ведь он сам придумал все это!

ЛУИС. Это Пикассо…

САБАРТЕС. Пикассо не самоубийца. Он никогда не откажется от собственной Смерти!

ЛУИС. Человек в здравом уме не называет так свою жену!

САБАРТЕС. Человек в здравом уме не спит с чужой смертью.

Пауза.

ИЗАБЕЛЬ (Луису). Что он сказал??? Ты… С этой… Не верю.

САБАРТЕС. Почему же не верите? Жаклин, а именно так ее зовут, может быть бесподобной! (Луису.) Мой вам совет, не втягивайтесь в эту историю. Жаклин как хищная рыба бывает очень эксцентрична.

ИЗАБЕЛЬ (Луису). Ты смешон…

САБАРТЕС. Да, сегодня была веселая ночь. Только Пико теперь не до смеха. Десять лет он влюблен безнадежно. Жаклин сделала его сумасшедшим. Раньше он был обычным человеком: семья, дети, работа. Но он имел несчастье повстречать ее. Жаклин как выбоина на дороге крепко встряхнула его спящее сердце. И все пошло колесом: бурные встречи, страшные ссоры, походы на выставки, рисование. Наш Пико возомнил себя кубистом, сделал ребенка Жаклин, ребеночек вскорости умер. И здесь, когда все должно было встать на рельсы бытового абсурда, в их жизни появился Пикассо. Он воскресил Жаклин, и назвал своей женой, а Пико стал чистить палитру великому мастеру. Он себя и Жаклин принес в жертву Пикассо, и жертва была совершенной, но вдруг появляется мадмуазель…

ИЗАБЕЛЬ Я???

САБАРТЕС. О-да… Пылинка все взрывает! (Луису.) Не вы овладели Жаклин, а она вами. Один использовал другого, другой - третьего, третий – четвертого… Но сколько веревочке не виться, а последний умирает.

ЛУИС. Кто???

САБАРТЕС. Пико. Он хочет выйти из игры.

Вбегает Клод.

КЛОД (в отчаянии). Скорей! Там Серж! Он там!!! Скорей!

Все быстро уходят за Клодом.

Смерть вкатывает на кресле-каталке Пикассо.

ПИКАССО (смеется). Смерть не убийца! Она – медсестра, утешитель, спаситель. Смерть не ходит с косой, она держит в руках мандолину. «Юный головастик прыг-прыг-прыг, И по зернышку чик-чи-рик, Клетка – для птиц, а мышеловка – для яиц!». Это прямо стихи! Я – поэт! Запиши, запиши! Современное искусство обречено! Нет личностей, есть жалкие имитаторы смыслов».

ЖАКЛИН. Я уже не могу слушать все это.

Пауза.

ПИКАССО. Так… (Пауза.) Ты беременна?

ЖАКЛИН. Глупости.

ПИКАССО. Глупости??? Ты сказала «глупости»??? Или я ослышался?.. Женщина начинает дерзить только в двух случаях. Когда она уходит к другому или когда в положении. Первое отпадает, значит, второе.

ЖАКЛИН. Пабло…

ПИКАССО. Что «Пабло»?

ЖАКЛИН. Я не могу! (Плачет.) Кто ты?.. Я не знаю, кто ты? Я три года с тобой, и не понимаю! У тебя всегда маски… одна за другой… Ты можешь быть добрым мужем, злым стариком, наивным болваном, а через минуту философом, а через час таким дураком… Ты всегда будто на сцене, ты играешь, а публики нет!

ПИКАССО. Ты забыла, родная, я Пабло Пикассо.

ЖАКЛИН. Ты – человек! А какой человек??? Я видела тебя однажды, когда ты спал… Я поразилось… Твое лицо было совершенно другим. Лицо совершенно другого человека… И в этом лице…

ПИКАССО. Я играю даже во сне.

ЖАКЛИН. Не уходи от ответа…

ПИКАССО. Я говорил, нельзя читать Кальдерона… Смерть взбунтовалась!

ЖАКЛИН. Я не смерть!

ПИКАССО. Ну-да… Я же забыл! Ты банальная баба в грязном переднике, подтирающая зад старого мужа, у тебя на кухне горы грязной посуды, пять сковородок, утюг, а в трусах налог за бездетность! Ты - Луиза Жаклин, в девичестве Квинтовалли! Иди, сходи в супермаркет за пивом для старика! Ведь он обосрется, если не выпьет сегодня!

ЖАКЛИН. Пикассо… Пикассо…

ПИКАССО. Пикассо – это не я. Это - другой. Пикассо входит в меня как огонь. Он горит во мне каждую ночь, и тогда я художник. А сейчас… что сейчас? Оболочка… Обертка старой бумаги… выцветший целлофан под дождем… Ты живешь со старой затхлою тряпкой.

ЖАКЛИН. Что ты нашел в этой кукле?

ПИКАССО. Любовь.

ЖАКЛИН. «Любовь»…

ПИКАССО. Эта девчонка полна любви.

ЖАКЛИН. Не к тебе.

ПИКАССО. Ну и что?.. Даже прикасаясь к такому человеку, испытываешь трепет. ЖАКЛИН. Пабло…

ПИКАССО. Она ничтожна как мотылек, но ее прелести невероятны.

ЖАКЛИН. Пабло…

ПИКАССО. Смерть любит меня, но любит по своему. А она была этой ночью лучом случайного света или лучше сказать - ножом неумехи-хирурга…

ЖАКЛИН. Ты изменил мне…

ПИКАССО. Да, изменил. Но только душой. И то – ненадолго.

ЖАКЛИН. Так ты спал с ней или нет?..

ПИКАССО. Выражаясь языком телешоу – старик не трахнул ее. Даже не думал. Довольна?

ЖАКЛИН. Это правда?..

ПИКАССО. Я нарисовал ее портрет.

Смерть обнимает Пикассо.

ПИКАССО. Для тебя эта измена должна быть страшнее… Но нет! Нет! Нет!!! Это как раз подтверждает, что женщины примитивны… Ты не смерть, ты банальная шлюха!

Смерть целует Пикассо.

Вбегает Луис и Клод.

ЛУИС. Где телефон?

КЛОД. Серж вскрыл себе вены.

За стеной выстрел.

Вбегает Сабартес.

САБАРТЕС. Пико!

ПИКАССО. Придурок... Сколько раз говорил не трогать ружье...

САБАРТЕС. Там весь потолок в крови... Он застрелился…

Пикассо сидит в каталке, Жаклин неподвижно стоит над ним, положила руки ему на плечи.

Вокруг невообразимая суета: пробегает Клод с оборванной телефонной трубкой; Сабартес быстро проходит в соседнюю комнату, на ходу заворачивая ружье в окровавленную простынь; бежит мимо с тазом Изабель; всеобщий страх и ужас.

Пикассо хохочет, Жаклин выхватывает пистолет, стреляет в Пикассо.

Пикассо хрипит, умирает.

Вбегает усатый жандарм.

ЖАНДАРМ. Ни с места!

Неожиданно входят Пико и Сабартес, в их руках фотоаппараты, свет вспышек, щелчки затворов.

ГОЛОС СВЕРХУ (в микрофон). Стоп! Все! Снято!

Пикассо встает.

Жандарм отклеивает усы, это – Серж, он довольно улыбается.

Входят Изабель с шампанским, она в костюме девочки на шаре, Бриджитт в костюме девушки и Клод в костюме минотавра.

Все поздравляют друг друга.

Рабочие и осветители убирают световые приборы, уносят штативы с камерами, сматывают провода и кабели.

ПИКО. Грандиозно! Чаплин сдохнет от зависти!

ПИКАССО. Как я был, ничего?

ИЗАБЕЛЬ. Фантастично!

САБАРТЕС (Пикассо). Я внесу этот телеспектакль в каталог ваших лучших работ.

ПИКАССО. Я - посредственный драматург, но вы - молодцы… (Стирает с лица грим.)

КЛОД. Все играли отлично!

СЕРЖ. Когда Би-Би-Си намечает премьеру?

ЖАКЛИН. Вторая суббота в прайм-тайм. В день рожденья Пикассо.

ПИКАССО (Луису). Я вас поздравляю. Эта работа сделает вас знаменитым.

ЛУИС. Спасибо за пьесу…

Пауза.

ПИКО. Пикассо - гений во всем! (Поднимает бокал.) Ваше здоровье!

Все пьют шампанское, сверху летит конфетти.

САБАРТЕС (всем). Прошу всех к столу!!!

КЛОД. Вы с нами?!

ПИКАССО. Я позже.

ЖАКЛИН. Пабло, а фейерверк?!

ПИКАССО. Без меня. Отдохну…

Все веселой толпой уходят. Пикассо садится, выдыхает, он снова немощный старик.

ПИКАССО. Ратонера! (Пауза.) Останьтесь!

Луис стоит.

За окном рабочие сматывают целлофан моря. Праздник за окном начинается.

Пауза.

ПИКАССО. Как вы думаете, почему я выбрал именно вас?

ЛУИС. Ваш кот…

ПИКАССО. Нет, это уловка. Я лично говорил по телефону со всеми режиссерами. И только вы меня удивили.

ЛУИС. Да, я спел вам этот мотив. (Напевает.)

Пауза.

ПИКАССО. Эту песню без слов знали только два человека. Я и Летисия, которая ее сочинила. Это было очень давно. В Рождество, рано утром. (Пауза.) Ты мой сын?

ЛУИС. Нет.

ПИКАССО. Ты – мой сын! Я чувствую это!!! Летисия – означает радость и счастье. Скажи, как она жила все эти годы???

ЛУИС. Мою мать звали иначе. Мы не жили в Париже, я не ваш сын. Извиняюсь, месье. Обычный мотив.

ПИКАССО. Ты ошибаешься.

ЛУИС. Мы все ошибаемся… (Уходит.)

ПИКАССО. Стой! Все хотят быть моими детьми, только ты это не хочешь…

ЛУИС. Да, не хочу.

ПИКАССО. Почему???

Луис уходит.

Почему?!

ПИКАССО. Ты – мой сын! Ты мой сын!!! Я чувствую это!!! (Пауза.) Я не один… (Зовет.) Минотавр! Минотавр!

Фейерверк за окном, радостные голоса.

ПИКАССО. Минотавр – желанный мой гость! Ты здесь, ты везде! Ты - король королей, повелитель всех образов! Первый раз ты появился, когда мне было пять лет. Я сидел на коленях у матери и рисовал птичку на скатерти. Минотавр был такой: шерсть на лице, большой кривой рог. Я испугался, заплакал. Минотавр тихо сказал: «Малыш, поймай птичку за хвост, выверни мир наизнанку». Доктор потом заявил, что я стану художником, потому что только художники видят то, чего не бывает! Потом, когда я вырос и поехал в Париж, минотавр стал частенько бывать у меня! Он появлялся каждый раз, когда я кончал новую работу. Обычно он становился рядом, едва касаясь меня. Он говорил что-то бессвязное. Это походило на рычание спящего быка перед битвой… Когда я работал над Герникой, Минотавр летал надо мной и шептал неразборчиво, но я разобрал только одно: «Не трать любовь на людей! У тебя есть только искусство!» (Пауза.) Минотавр! Минотавр! Верни мне Летисию! Ведь итальянцы делали бессмертных мадонн, изображали слезы святых… Сан-Себастьян плакал кровью… Но как показать наши слезы, слезы смертных? Что в них, кроме страха, обиды и горечи по прошедшему, которое проклинаешь и любишь, и которое никогда не вернуть? (Пауза.) Минотавр! Вот теперь я старик, твоя речь наконец стала четкой и ясной. Ты говоришь, что искусство бессмысленно. Мысль, прямо скажем, не новая, но когда я художник и мне столько лет, это фраза звучит отвратительно! Вот и сейчас ты говоришь, говоришь, говоришь! Замолчи! Ты сожрал мою жизнь ради искусства! (Пауза.) Пустота. Она не имеет формы и цвета. Я пытался понять, почему, отчего? Я устал или это – сомнение? Я всегда сомневался, но это было не то, это был поиск нового образа, а теперь, когда я жду этот шум, и он снова и снова приходит… Я вдруг понимаю - я не художник! (Пауза.) Финал, пустота. Я слышу ее все чаще и чаще. Этот гул говорит: «ты так много имел, но всё потерял…», и чем громче, тем сильнее беснуются люди: «Гений Пикассо! Мастер великий!» Да какой я к черту художник?!! Смешно… Я – жалкий старик Пабло Диего! Я всю жизнь заблуждался! (Пауза.) Минотавр! Неужели я тоже умру? Глупый вопрос, понимаю… Я не боюсь смерти, нет! Но… Ведь там не рисуют?!

Пикассо напевает мотив.

Гул накрывает всё.

Занавес.